Фильм «Легенда»: образец истинного британского кино

60-е годы, свингующий Лондон. В бедном Ист-Энде живут два брата-близнеца — Рэджи и Ронни Крэй (оба — Том Харди). Рэджи с иголочки одет, ходит по улицам как кинозвезда и пользуется уважением жителей родного района. Ронни имеет справку о маниакальной шизофрении, предпочитает общество молодых мужчин (чего не скрывает и не стыдится), восхищается братом и примитивным насилием.

За десять лет братья Крэй из крови и страха воздвигнут «Фирму» — влиятельную преступную организацию, опутавшую весь Лондон от Ист-Энда до парламента, ставшую английским филиалом американской мафии. В их клубах будут выступать мировые знаменитости (заглянет и любимец той же мафии Синатра), их общества не будут чураться британские аристократы, о них будут писать газеты, их будут показывать по телевидению. В глазах рабочего класса братья станут легендой.

«Легенда» — очередной сольный концерт британского актера Тома Харди. Успешно сочетая роли в блокбастерах и относительно независимых проектах, чередуя съемки в Голливуде и на родине, даже позволяя себе досадные недоразумения вроде создавшего прецедент с запретом для проката в России из рук вон плохого фильма «Номер 44», Харди не разменивается на мелочи — он методично и настойчиво выдалбливает свое имя в граните мирового кино.

В «Легенде» Харди взваливает на себя образы близнецов: две непохожие личности, два противоположных психотипа, отягощенных кровным родством, жестким английским классовым обществом и отсутствием социальных перспектив. Актер блестяще справляется с этими ролями: манера речи (в оригинале звучит совершенно непередаваемый говорок английских кокни), внешность, мимика, походка, жесты и прочие мелочи, из которых складываются объемные образы.

В какой-то момент Рэджи и Ронни перестаешь воспринимать, как роли одного и того же актера. На экране живут два разных человека.

Справедливости ради, подобных персонажей Харди уже приходилось воплощать, только что не в одном фильме сразу. Слетевший с катушек асоциальный пролетарий, дом которого — тюрьма, а любимое занятие — старый добрый мордобой (совсем хорошо, если все одновременно и это мордобой с тюремными надзирателями) — это, понятное дело, биографический «Бронсон» Николаса Виндинга Рефна про еще одну английскую горе-знаменитость — «самого опасного британского преступника» Чарльза Бронсона, отсидевшего большую часть жизни в одиночной камере. Самая фееричная работа Харди и по сей день.

Рэджи Крэй (сидевший как-то раз вместе с тем самым Бронсоном) без своей темной половины казался бы вполне приземленным и не выдающимся образом гангстера средней руки. Рэджи — это Харди уровня его работы в каком-нибудь нолановском «Начале». Идеальная посадка стильного костюмчика по крепкой фигуре, много внешнего шика и лоска, иронии и мужского обаяния, но маловато содержания. Харди, впрочем, доказал ролью в прошлогоднем фильме «Лок», что в одиночку и без особых напускных ухищрений может удержать полуторачасовой фильм, в котором не происходит ничего напряженнее пропущенного телефонного звонка.

И если раздельно мы таких Харди видели, то вместе они создают эффект взрыва в маленьком помещении. Взаимоотношения Рэджи и Ронни оказываются сложнее предсказуемого дуализма и борьбы противоположностей. Они — это части одного сознания, расщепленного по прихоти природы на два тела.

Ронни — это темный Ид, примитивные инстинкты, неподвластные рациональному началу, древняя и неконтролируемая область психики, живущая телесными удовольствиями и агрессией. Рациональный Рэджи — это Эго, принимающий взвешенные и разумные решения, осознающий ответственность, но навсегда обречённый лишь обслуживать и выполнять прихоти, поступающие из Ид.

Харди разыгрывает процесс работы недоразвитой ущербной психики, которая никак не может прийти в равновесие и составить устойчивую структуру, потому что атрофирован или вовсе не сформирован один из элементов — уравновешивающий Супер-Эго: внутренний цензор, оценщик, голос совести.

Совестью братьев становится женщина. Вся история излагается вкрадчивым закадровым нарративом героини Эмили Браунинг, исполняющей роль возлюбленной Рэджи. Развитие отношений происходит по заранее известному сценарию: ореол опасности вокруг мужчины кажется романтичным даме сердца ровно до того, как в опасности оказывается она сама, а сладкие карамельки красивой жизни как-то слишком неожиданно превращаются в горькие пилюли.

Среди всего того безумного фарса, который составлял реальность близнецов, трагедия Френсис выписана наиболее серьезными тонами. Она — птичка в клетке, получившая в придачу к мужу, который перманентно одной ногой в тюрьме, буйного психопата-деверя, не больно-то жалующего новую родственницу.

Эмили Браунинг, чье амплуа — жертва тяжелых обстоятельств и грязных мужских желаний, на фоне медведеподобного Харди выглядит хрупкой фарфоровой куколкой. Этот трогательный контраст вкупе со своеобразием внешности Браунинг в очередной раз отводит внимание от ее несколько узкого актерского диапазона.

Как и всякий мифотворец, режиссер Брайан Хелгеленд собирает эпос «Легенды» в основном из слухов, сплетен и домыслов. Беглого ознакомления с историей близнецов Крэй достаточно, чтобы увидеть в ней материала на небольшой мини-сериал. Но Хелгеленд отбраковывает все, что уводит в сторону от отношений Френсис и Рэджи. Из сюжета исчезает старший брат близнецов и важная в их судьбе мать-тиран, на влияние которой делали упор авторы прошлого фильма 1990 года под куда более прозаичным заголовком «Братья Крэй».

Что-то похожее на гангстерский фильм длится примерно час из двух с половиной, в остальное время — это почти семейная мелодрама. По ходу разбросаны уморительные комичные скетчи с участием известных лиц: от «Кингсмана» Тэрона Эджертона, у которого здесь весьма игривый персонаж с бровками домиком — роковой любовник неуравновешенного близнеца, до актеров из «Гарри Поттера», «Доктора Кто» и доброго десятка британских сериалов.

Преступная клоака Лондона вырисовывается размашистыми гламурными мазками: кукольные дома, стильные прически, сверкающие машины, заводной саундтрек и общее ощущение наступающего Рождества. Зрителя не должно смущать, что в следующей сцене кого-нибудь столь же жизнерадостно могут убивать молотком — у нас здесь своя атмосфера. Хелгеленд никак не может окончательно определиться, где черпать вдохновение — у контекстуально близких «Славных парней» или же держать концептуальное равнение на «Великого Гэтсби», и застывает примерно посередине.

Помимо всего прочего, «Легенда» как образец истинно британского кино (в одном ряду, например, с не столь давнишней хулиганской «Грязью») — небольшой урок культурологии: обязательный five o'clock (англ. «пять часов»), потом паб, в завершение вечера — хорошая драка, назавтра повторить. До легендарного эпоса рассказанной истории далеко, и похожа она больше на грубоватый анекдот, повторяемый завсегдатаем заведения раз в сотый: заходит, значит, параноидальный шизофреник в бар… А, знаете, ведь все равно смешно.

Расписание сеансов фильма «Легенда» в иркутских кинотеатрах смотрите в нашей афише.