Городская среда Ильи Ставского

Город без скульптур — все равно что дом без картин, убежден иркутский скульптор Илья Ставский. Его работы — «Виолончель», «Турист» и несколько других — в последние 2 года украсили улицы Иркутска. Почему в центре города не нужно устанавливать новые монументальные памятники и что общего между бронзой и вином, Илья Ставский рассказал корреспонденту IRK.ru.

— В последние 2 года несколько ваших скульптур появилось на улицах Иркутска. В связи с этим к вам и вашему творчеству возник повышенный интерес. Но вас сложно назвать публичным человеком, поэтому мы ничего о вас не знаем. Как давно вы занимаетесь изготовлением скульптур?

— Сперва немного занимался искусством в доме детского творчества у нас здесь, на улице Желябова. Потом уехал в Красноярск, учился там. А в 2008 году вернулся обратно, на родину, уже дипломированным скульптором. Да, если посчитать мой стаж в качестве дипломированного специалиста, то это 5 лет, а если говорить в общем, то уже 11.

Я бы остался учиться в Иркутске, но не было возможности. В том же «политехе», на архитектурном, скульптура преподается как предмет. А вот скульптурного направления как отдельной специальности нет.

— Чему посвятили свою первую работу?

— Если говорить о композиции, доведенной до конца, то можно назвать мою дипломную работу. Композиция была посвящена Японии и это была не скульптура, а скорее стилизация под японские гравюры, выполненная в скульптуре — три женские фигуры в кимоно. Довольно забавно получилось. Дипломная комиссия оценила работу очень хорошо.

— Первой «публичной» скульптурой был «Турист», если я не ошибаюсь?

— Пусть будет «Турист» (смеется). Хотя первая скульптура, наверное, все-таки «Виолончель».

— «Виолончель» — довольно многострадальная композиция. С ней связано несколько неприятных историй. Ломали, восстанавливали, снова ломали…

— Я думаю, что «Виолончель» мы все таки возродим в другом материале. Но точной информации по этому поводу пока дать не могу. Просто потому, что еще ничего не решено.

Возможно, немного изменится и сама концепция виолончели. Я вообще очень критично отношусь к своим работам. На мой взгляд, «Виолончель» несовершенна. С другой стороны, конечно жаль, что ее сломали. Но это же и стимул переделать ее в более качественную композицию.

— А что с «Туристом»? Он ведь частично позеленел.

— Да, недавно многие иркутяне всполошились по этому поводу, хотя это нормальное явление. Бронза — она как вино. Чем дольше стоит такая скульптура — тем она лучше становится.

Почему скульптуру отливают именно в бронзе? Есть у этого материала такое полезное свойство — в результате окисления на поверхности появляется естественная патина, защищающая скульптуру от внешней агрессивной среды. С нашим резко-континентальным климатом это особенно актуально.

К тому же со временем патина на бронзовой композиции очень эстетично выглядит. Ведь неспроста в Европе налет патины на старых скульптурах стараются сохранить или восстановить. Пока «Турист» только покрывается пятнами окисления — это, конечно, не очень красиво. Но через несколько лет он приобретет очень эстетичный, глубокий изумрудный оттенок старины.

— Позеленел не только «Турист», но и бронзовый «Бабр», установленный в 130-м квартале.

— По той же причине. Сам «Бабр» довольно хорошо получился. Опять же, на том месте раньше было лютеранское кладбище — трудно судить, насколько это оправдано с этической точки зрения. Я, конечно, светский человек, но думаю, это немного неправильно.

Как специалист могу сказать, что «Бабру», возможно, не хватает постамента. На нем он смотрелся бы лучше — как, к примеру, скульптура льва на красноярском вокзале. И он бы гармонично вписался на месте въездного знака в Кировский район на пересечении Чкалова и Степана Разина.

— А как же многочисленные шутки про «бесполость» бабра? В этом плане натурализм неуместен?

— Я полагаю, что скульптура бабра отображает гербовые каноны. Лично я — сторонник глубокого осмысления скульптуры и понимания того, какую именно «изюминку» следует выразительно подчеркнуть в композиции. Например, в скульптуре «Свидание» через образ влюбленного молодого человека я хотел передать чувство одиночества, ожидания. Эта тональность отражена через его фигуру — отрешенная, худощавая, несколько карикатурная. Если бы я сделал этой скульптуры пропорциональный «слепок» молодого человека — такого эффекта не удалось бы достичь.

Место для скульптуры у «Баргузина», думаю, выбрано не случайно — ведь здесь многие годы иркутяне назначали свидания. В этом плане хорошо в свое время вписалась, пришлась к месту и скульптура «Киноманы» возле кинотеатра «Звездный» — правда, это не моя работа. И хорошо, что такие композиции выходят за пределы центра города.

— А как же площадь перед фонтаном на «Труде»? Это ведь тоже знаковое место встречи молодых и влюбленных иркутян?

— На «Труде» просто негде установить подобную композицию и там уже есть солнечные часы, но это не скульптура, а скорее элемент городского дизайна. Плюс основной доминантой здесь является памятник Ленину — он привлекает на себя основное внимание, под него скроен и прилегающий сквер. Поэтому нет смысла устанавливать возле Ленина небольшие скульптуры — они просто затеряются.

Да и в целом центр Иркутска очень камерный, поэтому нам здесь нужны небольшие скульптуры. А что-то монументальное лучше создавать на периферии.

— А если говорить о городских окраинах, какие площадки необходимо развивать новыми скульптурными композициями?

— К примеру, территорию залива в Солнечном, возле ледокола «Ангара». Здесь можно установить скульптуру, символизирующую Иркутск как «Ворота Байкала». Правда сейчас, навскидку, трудно сказать, в каком виде эту идею можно воплотить.

— В целом, какую смысловую нагрузку несут в себе малые скульптуры на улицах Иркутска?

— Очень сложный, на мой взгляд, вопрос. Конечно же, такие скульптуры важны с эстетической точки зрения. Ведь городская среда без таких малых архитектурных элементов — как дом без картин. Жилье, украшенное произведениями искусства, воспринимается гораздо приятнее, чем комната с голыми стенами. То же самое можно сказать и о городских элементах дизайна.

Люди кругом видят и слышат много плохого — где-то кого-то ограбили, избили, там авария, тут пробка. Композиции на улицах делают людей добрее, отвлекают внимание от негатива. Со временем выработается и бережное, уважительное отношение к городским скульптурам, а это индикатор роста культуры иркутян. В этом и состоит, наверное, психологическая и гуманистическая миссия появления скульптур на городских улицах.

Скульптуры важны и для меня лично — я живу в Иркутске, и хочу привнести в его развитие свою лепту. У меня есть много выставочных работ, с которыми я хотел бы познакомить иркутян. В задумках у меня есть действительно серьезные, глубокие, сложнопонимаемые вещи, но начинать нужно с малого. И городское сообщество должно прийти к потребности в сложных скульптурах постепенно, через простые работы.

— А есть желание создать в Иркутске какую-нибудь монументальную работу? Нечто подобное памятнику Ленину или императору Александру Третьему.

— Нет, такого желания не возникает точно. Мне комфортно творить именно в том формате, в котором я работаю сейчас. К тому же у меня есть серьезная историческая работа — памятный знак от потомков основателям города, вырезанный на камне в беседке у Спасской церкви.

А создание больших монументов — это совершенно другой жанр, другая форма работы. К примеру, есть бардовская песня, а есть классическая музыка. Зачем барду пытаться сыграть Моцарта? Так и я хочу и буду работать именно в своем творческом направлении.

К тому же, повторюсь, город наш небольшой. Есть несколько площадей, где уже стоят крупные памятники и скульптуры, а куда еще? Только развитие городской периферии. И сейчас проводятся конкурсы на изготовление памятников разным историческим личностям. Но я в них не участвую — не вижу такой необходимости. Просто это не мое, и ничего с этим не поделать.

Беседовал Андрей Щепин, IRK.ru