И вот как-то вечером ты беседуешь с приятельницей о кризисе 30-ти. Вы обмениваетесь интересными, хорошо написанными письмами, с аллюзиями и цитатами. Конечно, стараясь оказать взаимную поддержку при этом. Немного подокторокурпатить. В перерыве между тем, как сделать кое-что по второй работе и приступить к кое-чему по третьей. Время-то уже 10: надо скоро ребенка укладывать, а ты сам уже пугаешься, без предупреждения увидев себя в зеркало: кто тебя бил, мальчик? А, нет, это просто круги под глазами… Умыться-умыться, почитать ребенку перед сном, постараться успеть доделать всё по третьей работе до полуночи, потому что диаметр этих кругов, кажется, увеличивается с каждым недоспанным часом.
При этом мы же ведь прогрессивные люди — в хорошем смысле этого выражения. В том смысле, что мы не ведёмся на эти тренды «надо быть успешным», «всё ради карьеры»… Мы просто пытаемся сохранить равновесие между семьей и заработком. Новые должности, повышение раз в год — не самоцель; мы ж, типа, не в Европе какой, где детям до 35-летия родителей вход в этот мир воспрещён! Мы, типа, не в бешеных мясорубках столицы, которые вне зависимости от количества загруженных в горловину времени и сил производят «офисный планктон» и всё такое…
Тут ты понимаешь, что успел заснуть рядом с ребенком и, возможно, сделал это даже быстрее него. Щурясь, выползаешь к светящемуся монитору на кухню. До полуночи меньше часа. План на сегодня все еще не перешел в статус complete. Надо как-то собраться, отвлечься от мыслей о том, что ну его всё к чёрту, бежать-спать-немедленно. И от этого кризиса: какой, нафиг, кризис, покажите, когда успевать страдать?
Но тут тебя осеняет — и ты скорей-скорей заходишь в почту, чтобы поделиться открытием: вот он, кризис 30-ти! Дело не в том, что его нет; дело в том, что нам некогда его проживать. Нет времени на закрытие гештальтов, так сказать. Если выдаётся свободный вечер, мы спешим провести его в кафе: да, вообще-то лучше бы поспать, но когда еще выпадет такая возможность?!… А утром, с той или иной степенью похмелья — ну, когда снова выпадет такая возможность, думал ты вчера, поднимая очередной бокал, — ты пытаешься снова работать.
Парадокс в том, что вне зависимости от достигнутого работой — а большая часть ограничивается тем же, что и мы, статусом «среднего класса» в зачаточном состоянии, — времени всё равно не остаётся. Просто компенсации разные: кому на первый взнос за кредитный «фокус», кому — на очередную смену «крузака». Кризис 30-ти в том, что вне зависимости от желания\готовности жертвовать ради успеха семьёй, личным временем, пресловутым саморазвитием, мы этим всё равно жертвуем.
Ты ставишь точку после этого слегка пафосного абзаца и задумываешься: то, что ты только что написал как логический вывод, вдруг становится объективной реальностью, твоим ощущением. В глазах, как всегда вечером в последние пару лет, словно песок. Надо отвлечься от экрана хотя бы на 5 минут. Наливаешь чай, смотришь в окно на ночной город. И думаешь: блин, а когда я видел его в последний раз не из окна квартиры, а хотя бы из окна машины? Когда в последний раз гулял с женой по малолюдному, но такому родному центру родного города в такой вот вечер? Или даже в выходной? Когда ты вообще как следует осознавал, ощущал себя не функцией, боеспособной и даже довольно ценной рабочей единицей, а обычным — обычным! — человеком?
И в этот момент тебе, с одной стороны, становится себя чрезвычайно жалко. А с другой — хочется сделать какой-то вывод, более того, принять РЕШЕНИЕ.
По законам жанра здесь нужно еще немного пожевать про душевные метания, а потом написать, что, тем не менее, герой, продумав и прочувствовав всё это, нашёл в себе силы только для того, чтобы побороть желание бросить всё и таки дойти до статуса complete, ведь Германа всё нету…
Ирония в том, что в подобных ситуациях жанр лирической псевдоисповеди как никакой другой близок к реальной жизни.
