Классика без глянца

Чехов вообще любил путешествовать. Поездка по Сибири и Дальнему Востоку не была первой в его биографии (вспомним его переезд из Таганрога в Москву, поездку на юг в 1888 году через всю Украину, Крым, по Черному морю, в Закавказье, вплоть до Баку).

В советской интерпретации биографии Чехова поездка на Сахалин заняла доминирующее положение и представлялась исключительно как акт гражданского мужества, некий жест духовного сопротивления самодержавию. Но на самом деле это был куда более масштабный личностный проект. Чехов открывал для себя Россию и одновременно открывал себя.

Да, он уже добился российской известности, но не собирался успокаиваться на достигнутом, более того, испытывал острую потребность в качественном обновлении своей личности: «В душе какой-то застой, — писал он А. С. Суворину в мае 1889-го, почти за год до путешествия. — Объясняю это застоем в своей личной жизни. Я не разочарован, не утомился, не хандрю, а просто стало вдруг все как-то менее интересно. Надо подсыпать под себя пороху». И подсыпал.

Свобода и деньги совместимы, когда деньги выполняют предписанную им функцию средств организации хозяйственной стороны жизни. Когда же деньги мифологизируются и превращаются в цель существования, то они закабаляют почище каторги.

Подлинная свобода художника, на мой взгляд, заключается в его способности реализовать свой замысел.

Любимых много, но в разном возрасте — свои предпочтения.

Если говорить о классике, то тут мне особенно близки немцы — Гете, Гофман, Томас Манн, которого я считаю величайшим художником 20-го века. Из современников мне всегда нравился Маркес, большое впечатление на меня произвели в свое время книги Мишеля Турнье, а относительно недавно открыл для себя Богумила Грабала (увы, уже покойного). А вообще всегда люблю ту книгу, которую читаю в настоящее время.

Должна быть жизнь и должно быть уединение.

Да вся русская литература классического периода — шедевр! Да и в 20-м веке тоже достаточно вершин. В этом смысле нам несказанно повезло — быть русскими читателями.

Достоевский, Солженицын.

Фильм адекватен нашему времени и больше говорит о нем самом, чем о Высоцком. Он сделан очень профессионально. В нем есть ряд прекрасных актерских работ. Он захватывает зрителя своей изобразительной пластикой.

Высоцкий в нем — это художественный образ, а не документальный портрет, и как к художественному образу и нужно к нему относиться, и в этом смысле он получился достаточно цельным и убедительным. Но не стоит искать в нем правды о реальном Высоцком, как не стоит искать правды о реальном Пушкине, Достоевском, Толстом, Есенине и других исторических личностях в биографических кинофильмах о них (да и в других формах искусства). А вот о себе — в своем отношении к этим образам и кинофильмам — можно как раз кое-что узнать.

Ставрогин, как и все герои Достоевского, взят им «из сердца». Как известно, прототипом Ставрогина был Николай Спешнев — фигура неоднозначная и отчасти таинственная. О нем и о Ставрогине есть прекрасная книга Людмилы Сараскиной «Одоление демонов» (М., 1996), которую очень рекомендую прочитать, если есть интерес к этой большой и сложной теме.

Отправной точкой разговора будет подготовленная мною книжная серия литературных портретов «Без глянца», выходящая в питерском издательстве «Амфора» с 2007 года — в ней уже 14 книг (о Пушкине, Лермонтове, Гоголе, Тургеневе, Достоевском, Чехове, Бунине, Блоке, Гумилеве, Ахматовой, Цветаевой, Маяковском, Булгакове и Твардовском, так что тематический спектр очень широкий!), наверное, коснемся и Высоцкого в связи с моей работой над комментариями к его собранию сочинений в 11 томах. Речь пойдет фактах, которые не всем известны, о фактах, которые известны всем, но которые при более детальном рассмотрении выглядят несколько иначе, чем принято считать, о литературных мифах и репутациях.