Господа, купите зонтик!…

— Всегда чувствовала тягу к рисованию, — рассказывает Екатерина, — но делать этого не умела абсолютно. Мама вспоминает, что в моем раннем детстве все книги, обои и пол были исчерчены каракулями. Рисовала на полях в тетрадках в годы учебы. Но вместо художественной меня отдали в музыкальную школу, потому что я хотела быть похожей на одну из солисток «ABBA». Фриду Кало мне тогда не показали, иначе пошла бы в художку совершенно точно.

Окончив университет, Катя переехала жить в Санкт-Петербург, где познакомилась с удивительным человеком — Юлией Порошиной. Девушка не просто рисовала на зонтах, у нее уже действовал налаженный бизнес в этом направлении, а рабочих рук катастрофически не хватало.

— Юлька — человек, который вдохновит любого бездаря. Дала мне как-то зонт, краски, баллончики и трафарет. Вот, мол, пробуй. Я, естественно, жутко переживала, что испорчу дорогостоящий зонт, но решила попытаться. Сейчас понимаю, что он получился просто чудовищным. Все жирное, кривое, цвета подобраны как попало. Первый зонт выглядел как работа нетрезвого маляра. Второй, третий и восьмой, кстати, тоже. Да и до сих пор — настроение не то, и все, зонт испорчен, можно выбрасывать. Тогда, пять лет назад, Юля со мной промучилась месяца три или четыре, все за мной правила. Я портила зонты, рисовала медленно. В конце концов, сказала ей, что заниматься этим не буду — не мое.

Следующие несколько лет я забирала испорченные зонты и изображала на них то, что хочу. Тогда сложился какой-то стиль. Я до сих пор не справляюсь с ровненькими рисунками, прямыми тонкими линиями. Не потому что не могу, просто я тяготею к размаху, скорее, к работам в стиле импрессионизма. Мне больше нравится движение, а не четкие линии, когда большое внимание уделено фону, фактуре, пейзажам. Я вообще не аккуратистка в любом виде деятельности.

Стоимость зонтика, разрисованного вручную, варьируется от 2 до 3 тысяч рублей. Некоторые удивляются такой цене, но, на самом деле, она занижена насколько это возможно. Каждый зонт абсолютно эксклюзивен. Изготовление такого предмета — дело очень трудозатратное, уходит минимум полдня работы.

— Сидишь сгорбившись и вырисовываешь, придумываешь, творишь, — делится Катя. — Смысл в том, чтобы человек обрел уникальную вещь, которой нет аналогов. К тому же, нарисовать — это полдела. Зонты нужно закупить, затем они обязательно должны пройти термообработку, чтобы краска в будущем не трескалась и не облазила. А за работу мы берем в итоге совсем немного.

Катя часто расписывает зонты для себя и близких, дает простор фантазии, но в основном рисует на заказ.

— Когда человек не знает конкретно, что хочет видеть в работе, я подсказываю ему, наталкиваю на мысли. У каждого есть что-то дорогое сердцу: места, которые хочется посетить, любимые домашние животные, люди или образы. Мы с заказчиком вместе пытаемся создать зонт, в том числе по цвету, фактуре.

Роспись зонтов для Екатерины — это скорее хобби, способ отвлечься. Делать это непосредственным заработком девушка не хочет.

— Я ведь не настоящий художник, это не моя профессия, — улыбается Катя. — Роспись зонтов — это способ медитации. Свой любимый зонт я подарила дорогому мне человеку. Люблю делать такие подарки от сердца. Он, конечно, не шедевр. Я вообще считаю до сих пор себя на удивление криворукой. Но образы, рожденные в моей голове - только мои, нигде не подсмотренные. Вообще, я сапожник без сапог. Нарисую зонт, похожу с ним, потом случается некое откровение, и я его отдаю. Жалко не бывает. Место этого любимого зонта обязательно займет другой, потом и он уйдет. Я придерживаюсь мнения, что все должно куда-то двигаться.

Несмотря на романтическое отношение к делу, Катя уже открывала магазин, где продавала расписанные зонты, свои и других мастеров. Не сложилось, но начинающий художник смотрит на это спокойно, философски.

— Первый опыт вышел «комом», многое учтено. Уверена, что у меня еще будет магазин. Только не здесь и не сейчас. В Иркутске заказы идут, конечно, совсем не так бойко, как в Петербурге. Сказывается резко континентальный климат. Здесь и дождей-то мало, а уж если пошел — то начинается гроза, а от нее ни один расписной зонт не спасет. Сейчас заказы потихоньку поступают от знакомых, друзей друзей и так далее. Сарафанное радио — лучший способ рекламы. В данный момент работаю над парижскими видами, самой интересно, что получится. Покупают зонты чаще, конечно, именно девушки от 25 до 35 лет. Для них потратиться на один дорогой аксессуар — вполне нормально. Мужчины берут в подарок для любимых женщин, как правило, уже готовые работы. Выбирают из того, что есть в наличии.

— А расписываю я, на самом деле, все, что вижу. Делаю часы на холсте, разрисовываю кружки. Одежду всю себе исписала, даже ботинки. В общем, художник тот еще. Прикладное творчество ужасно затягивает.

— Хочется и лепить, и выполнять декупажные работы, а также столярить, делать фрески и так далее. Постоянно испытываю потребность пробовать новые фактуры. В целом, я больше люблю, так скажем, фабулу, чем содержание. Мне сами краски очень нравятся, их смешение, насыщенность, плотность. Постоянно что-то новое покупаю и экспериментирую. Очень хочу получить какие-то академические навыки живописи. Наверное, и до этого созрею. В летний сезон буду расписывать кружки в Листвянке и продавать туристам. Это неплохая практика и полезный опыт. И зонтики, конечно же, там тоже будут.

Дарья Чугина, ИА «Иркутск онлайн»