Пожалуйста, отключите AdBlock.
Мы не просим большего, хотя работаем для вас каждый день.

«Северный флот»: те, кто ждут только песен «Короля и шута», перестанут на нас ходить

24 марта в Иркутске впервые выступила группа «Северный флот». Она основана музыкантами легендарной группы «Король и шут» в 2013 году после смерти Михаила Горшенёва. Перед концертом фронтмен коллектива Александр «Ренегат» Леонтьев рассказал о том, почему «Северный флот» практически не поёт песни «КиШ», вспомнил, как Горшка однажды забыли на вокзале, и поделился, что между концертами старается выспаться.

У «Северного флота» свой путь

В Иркутске мы впервые. До Урала ездили уже несколько раз, во всех городах были. Там они прекрасно понимают, чего ждать от концерта «Северного флота», а здесь часть публики пока что убеждена и уверена, что будет много песен «Короля и шута». И это ставит нас в сложную ситуацию, мы играем «Короля и шута», но, видимо, не так много, как людям хотелось бы.

Есть и позитивный аспект всего этого. Большая часть зала знает и поет наши песни, что не может не радовать, а оставшаяся публика под конец концерта тоже дико раскачивается.

Можно выделить три типа концертов. Первый — когда всё плохо, он начинается тухло и заканчивается так же. Есть концерты, когда публика приходит разогретая и чего-то ждет, но что-то не срастается, и под конец они остывают. Лучшие концерты, когда ты раскачиваешь зал. Происходит превращение, за полтора часа ты сплав аморфной массы слушателя как бы поднимаешь. Очень важно для творца, для музыканта видеть это и ощущать. Такие моменты поднимают тебя в собственных глазах, повышают твою личную самооценку и коллектива в том числе.

Все концерты в Сибири, независимо от того, 200 или 300 человек пришли, мы как профессионалы раскачали. И это очень здорово.

Честно говоря, мы сейчас играем минимум песен «Короля и шута». У «Северного флота» выбран свой путь, и он правильный. Нам есть что сказать, иначе мы бы не стали начинать всё заново.

Люди, которые ждут только «Короля и шута», просто перестанут на нас ходить. Те, кто поймет, что на концертах новая музыка, — начнут ходить. Я и три года назад это понимал, но сейчас осознаю ещё более твердо, «Король и шут» — великая группа, но свет клином на ней не сошёлся. Даже во времена самого адского расцвета «КиШ», когда по всей стране и по всему бывшему СССР мы собирали стадионы, люди, ходившие на концерты группы, не были большинством в околомузыкальной публике, которой это интересно.

Спокойно относимся к тому, что какие-то фанаты «Короля и шута» нас слушать не будут. В этом нет ничего такого. Мы на них не в обиде и просим на нас не обижаться, потому что у нас свой путь.

Мы четко знаем, что критерий у музыки один. Есть музыка хорошая, есть плохая. Пишешь хорошую музыку, играешь её правильно — и всё у тебя будет хорошо. Народ будет ходить на концерты.

Нет смысла ставить всё на поток

Работаем сейчас над новым альбомом. Он будет хорошим, это я могу вам гарантировать. У нас очень строгий отбор.

Мы всё время в поиске. Для меня путь — это как можно более честно писать и играть, как можно качественнее это делать. Шоу должно быть качественным, крутым, хорошо сыгранным и спетым живяком. В этом и есть залог успеха, нужно делать всё красиво.

Так или иначе, люди хотят развлекаться, я сюда отношу даже рок-музыку, которая заставляет задуматься. Но это тоже своего рода развлечение. Идешь в кинотеатр на «Кинг-Конга» или на новый фильм Ларса фон Триера, один режиссёр тебе просто картинку даёт, второй — заставляет задуматься и что-то сопоставить. Но и то и другое — развлечение. И человек должен сам выбирать, что ему из этого нужно.

Главное — свое дело хорошо делать, чтобы это не было совсем уж какое-нибудь петросянское шапито под фанеру с низкопробными текстами или музыкой. Вот такого типа шоу для меня лично как для потребителя — оскорбление просто. И я считаю оскорбительным действовать так же в отношении своих поклонников. Мы по-прежнему почти всё бабло тратим на инструменты, звук, поиск и на репетиции. Нет смысла ставить всё на поток, должно быть здорово.

Вот сейчас у нас в Dropbox группы (персональное облачное хранилище. — Прим. авт.) забито порядка шести новых треков. Мы на точке когда-то их записали, и на гастролях на саундчеках какие-то части пишем. И я ежедневно минимум час этому посвящаю, отслушиваю, какие-то вещи отбраковываю или добавляю. Работа и сейчас ведется. Есть наушники, слава богу, техника позволяет всё это в реальном времени постоянно слушать. Наметки альбома.

У меня есть привычка. Люди снимают видео для Instagram, а у меня планшет всегда с собой, на него тоже снимаю видео. Почти 75 % записей с гитарой. Когда что-то приходит в голову, сразу записываю, это может быть ролик и 15 секунд, и 50. Потом на гастролях отсматриваю, тут есть видеозаписи, которым два-три года.

Прямо сейчас могу найти видео, датированные 2014 годом, из которых потом получился альбом «Мизантропия» (второй студийный альбом «Северного флота». — Прим. авт.). Вот эти риффы, они все здесь. В автобусе ночью отслушиваю материал периодически, потом переслушиваю риффы, что-то из них куда-то пойдет. Так идет работа над альбомом. Это не то что ты сел и сказал: «Так, играем вот это».

Сначала в голове всё складывается в стенку, потом ты её показываешь парням, что-то добавляем, убираем. Павлик (Павел Сажинов — клавишник группы. — Прим. авт.) может сказать, что здесь по гармонии странно, тогда начинаем менять. Или пробуем играть, и выясняется, что по тональности голоса для меня высоковато, перекладываем пониже.

Дальше уже идет притирка. Если сравнивать со строительной технологией, я плитку положил, потом налепил мозайку, потом мы что-то засыпали и начинаем вместе притирать, чтобы было гладенько и красиво.

Когда выпускаем альбом, мы просто сдуваем пыль и вот она картинка. Это не значит, что альбом формируется в момент записи, это может длиться два-три года.

Некоторым трекам на первом и втором альбомах было лет по 14. Именно риффам. Понятно, что они были изменены до неузнаваемости, но, так или иначе, работа ведется постоянно.

Топовые рокеры играют корпораты

Если мы сейчас посмотрим на богатый ассортимент топовых команд, будет понятно, что никто на социальные вещи не реагирует. По одной простой причине. Три четверти рокеров играют корпораты. Их из своего кармана, деньгами, украденными у народа, оплачивают власти предержащие, которым не понравится то, что группа что-то там критикует.

Мы имеем такую странную дилемму: рок-музыка вроде есть, но на самом деле это не тот социальный рок, советский, в первоначальном его понимании, это абсолютно развлекательно — либо о любви, либо ни о чём.

Есть топовые группы уровня «Ленинграда», например. При всём уважении, это отличные парни, музыканты, но «Ленинград» играет корпораты за нормальные деньги и будет дальше играть. По этой причине Шнур никогда в жизни не напишет действительно социальные тексты. И это не критика какой-то молодой дурошлёпки, готовой ради лабутенов разбиться в лепёшку. Я имею в виду реально серьёзные темы, что-то действительно важное. (Смеётся.)

Потому что стебануть гопниц малолетних — это одно, они ничем не могут ответить, а совсем другое дело — человека, который миллиарды ворует. Вот это разные вещи.

Не могу сказать, что мы остросоциальная группа. Но поднятая во втором альбоме тема мизантропии у многих фанатов вызвала отторжение. Они по верхам стали думать, что это о человеконенавистничестве. Но речь не об этом, только понимание, насколько люди кривые внутри, изломанные, нелогично действующие, причем веками, только это дает тебе первый шаг к тому, чтобы изменить что-то к лучшему в себе.

И поскольку фанаты молодые, им, наверное, хочется каких-то простых аксиом. Складывают два и два, так мизантропия — значит, «Ренегат» не любит людей, значит, он не любит меня. Объясняю ещё раз, я себя не люблю, об этом альбом. (Смеётся.) Самокритику никто не отменял. Поскольку человек, которого знаю лучше всех, это я, анализирую свои внутренние устремления и поступки, об этом пишу. Все остальные люди в принципе действуют по тем же схемам и лекалам, значит, это и к остальным относится. Мягко говоря, я не самый плохой человек на планете.

Миха был клёвый парень

Миха (Михаил «Горшок» Горшенёв — основатель и лидер группы «Король и шут». — Прим. авт.) был гений, отличный фронтмен и композитор. Мы знали его близко, знали какие-то отрицательные черты, которых было не мало, как и у всех людей в принципе. Те, кто знал его по картинкам и интервью, естественно, его превозносили. У нас такого не было. Но то, что мы его не обожествляем, не значит, что собираемся негативно к нему относиться. Всё-таки он был реально клёвый парень. Очень. (Улыбается.)

Я действую по старой истине, которую многие превратно толкуют: «О мёртвых либо хорошо, либо ничего». В оригинале фраза, принадлежащая, по-моему, римскому патрицию, звучит так: «О мёртвых либо хорошо, либо ничего, кроме правды». Поскольку Мишка много чего хорошего сделал, мне есть что про него хорошего вспомнить и рассказать. И мы знаем эту правду не потому, что нам её кто-то рассказал, а потому что сами варились в этой катавасии, проживали её вместе с ним.

Миха был однокашником. Для меня лично с детства однокашники и семья — жена и дети — гораздо ближе, чем братья, сестры, даже мать с отцом. Потому что мать с отцом и прочих родственников верхних колен ты не выбираешь. Жену ты себе тоже выбираешь, а детей воспитываешь, как тебе потребно.

Однокашников ты выбираешь, это люди, с которыми ты добровольно садишься в одну лодку и живешь потом, миришься и притираешься.

У нас были очень смешные годы. Это я могу сказать точно. Все были молодые, было круто. Денег много не надо было, чтобы посмеяться тоже много не надо было, просто палец покажи и всё. Мы тупили много на гастролях, и это было весело. Как Миху можно после этого обожествлять.(Смеётся.)

Один раз забыли Горшка. Надо отметить, что он не обиделся. В автобусном туре, по-моему, в Казани мы вышли из автобуса, купили что-то и уехали. Уже за городом стали пересчитывать всех по головам и обнаружили, что Горшка нет. Он там остался, на вокзале минут 40 простоял в шлепанцах. Вернулись за ним, а он стоял то ли пирожок, то ли мороженое ел и ждал, когда мы приедем.

Из спальника и сразу на концерт

Между концертами стараюсь спать побольше. Длинные переезды, особенно по Сибири, здоровье вышибают напрочь. Это и в юности было тяжело. Помню, когда нам было по двадцатнику, мы по Северному Казахстану больше 1000 километров проехали. Приезжаешь в другой город разбитый весь, мёртвый, тебя шатает, и помыться хочется, а тебе опять на концерт.

Сейчас, когда тебе сорок, это особенно актуально. Всякий раз, когда у меня выпадает возможность, я просто в автобусе забираюсь в спальник и сплю. Приезжаем в город, например, утром, там у нас гостиница, парни идут в неё. Я просто прошу меня вообще не будить, чтобы час, который потрачу на просыпание, вылезание из спальника и обратно на засыпание, я лучше тратил на сон. Просто потом выбираюсь из спальника и сразу на концерт.

Сложно потом объяснить людям, почему ты охрипший и никакой. Они купили билеты, пришли на концерт, всё должно быть в ажуре. Их не волнует, как ты ехал, это твои проблемы. Сон — это лекарство от всего. Поэтому я и дрыхну. Поскольку во всех этих городах я уже был раз по десять, чем меня там удивишь.

Вот куда мне в Иркутске идти? В общем-то, был уже у вас. Омуля всё равно толкового нет нигде, так что спал целый день.

Благодарим концертное агентство «Stage Action» за помощь в организации интервью.

Автор фото — Валерия Алтарёва

Алина Вовчек, ИА «Иркутск онлайн»

Загрузить комментарии
Фотография  из 
Закрыть окно можно: нажав Esc на клавиатуре либо в любом свободном от окна месте экрана
Вход
Восстановление пароля