История семьи из «Бессмертного полка». Четыре брата, вернувшихся с фронта

Мне было девять, когда началась война. Мы жили в деревне Челюгда Шиткинского района (сейчас Чунский район). Деревня была глухая, в лесу, всего 42 двора. Наш дом в шутку называли «изба-читальня». У нас все любили читать, хотя родители были безграмотные. Мама только во время ликбеза расписываться научилась (смеется). А дети четыре класса в основном окончили или семь. Бывало, кто-то читает, все слушают: мама прядет, старшая сестра вяжет, соседки приходили. Иван, мой младший брат, брал балалайку, наяривал, а мы плясали. Вот такая была веселая семья.

У меня было четыре брата. Старшего Александра призвали в армию в 1940 году. Ему тогда было лет 20.

Про то, что началась война, мы узнали не в первый день. Домой забежала старшая сестра и заплакала: «Война началась, а Санька-то наш на границе». Николай, средний брат, сел вместе с нами и говорит: «Чего вы воете, чего ревете, теперь война-то две недели продлится, не дольше, как наши войска дадут им, перца насыпят на хвост, куда они будут бежать».

В 1941 году Николашу забрали в черемховский ФЗО (школа фабрично-заводского обучения. — Прим. авт.) для обучения работе в шахте. Через год он сбежал с шахты и в армию ушел, боевущий был у нас. Тогда же третьего брата — Ивана — призвали на фронт. Они оба служили на востоке. Знаю, что Иван был писарем в штабе. Даже не могу рассказать точно про него.

Когда младшего Алексея забрали в ФЗО, ему было всего 15 лет, но он рослый был. Может, в сельсовете не досмотрели, не знаю. Тоже работал в Черемхово в шахте. Завалило его там породой, ногу сломал, долго лежал в больнице, вылечился и сбежал домой. Война уже шла. И как только ему исполнилось 18, его призвали в милицию служить. Мужчин не было, на фронт ушли, и он три месяца в районной милиции дежурил.

Лешка домой на выходные приходил. И как-то мы пошли провожать его с подружками за деревню, а он мне и говорит: «Я не сказал дома, уже больше не приеду, ухожу в армию. Но ты сегодня маме не говори, пусть она проспит ночь спокойно, а то будет плакать». Где же я вытерпела? Пришла домой и разревелась. Война же, кто знает, вернется ли. Маме рассказала, помню, как расплакались с ней. Лешку забрали на фронт в начале 1943-го, тоже на восток попал.

Детвора рано начала работать. Ой, боже мой, пару лошадей запряжешь, хомут надеваешь, не дотягиваешься (смеется). Боронили и пахали, пахать легче — держишься за ручки и идешь по твердой борозде, а боронить тяжело — вязнешь в землю. В войну мы не голодали, а после два года одну траву ели. Была сильная засуха, во время уборки урожая дожди сильные шли, жали пшеницу серпом, а сами стояли по колено в воде. Голодовали, конечно, я помню. Как хотелось хлеба, а мы траву ели, не дай бог такого… Даже говорить не хочется.

О том, что закончилась война, узнали только на второй день. Мы очищали зерно для посева, и приехал председатель колхоза из другой деревни, сообщил нам. Как я бежала домой, чтобы сказать. В тот день отец и мама были дома, может, на обед пришли, теперь уже не помню, прибежала и говорю: «Война кончилась», а они мне: «А мы уже знаем» (смеется). Опоздала с радостной новостью.

На западе служил только Санька, остальные братья — на востоке. В армии старший брат женился. Вместе с женой Ниной дошел до Кёнигсберга (сейчас Калининград). После окончания войны был парторгом полка. С запада их перебросили на восток для войны с японцами, где брат прослужил до 1958 года. Саша демобилизовался по инвалидности в звании майора. У него было пять ранений и две контузии. Мы потом уже нашли в интернете информацию про его ранения и награды. Там было написано, что при одном из ранений он не ушел из строя, а остался в бою.

Нина демобилизовалась сразу после войны, но с ним так и ездила. Потом они переехали в Красноярский край, в Минусинск, где Саша работал секретарем райисполкома, и жили там. Саша умер в 1973 году, ему было только 54. У него остались дети — Тоня и Саша.

Николай и Иван после войны вернулись поближе к родителям. Николай пришел в марте 1947 года. Мы были в клубе, возвращаюсь домой, смотрю, у нас лампа поздно горит. Захожу, а там двоюродная сестра, отец, мама и Николай сидит. Как я к нему кинулась. Хорошо помню его возвращение.

Иван вернулся через год. Вечером мы были дома, а он пришел и жену с собой привел. В армии женился. Мы его не сразу узнали, в доме темновато было, наверное, керосин экономили, он в длинной шинели. Не ждали его. Да мы и Николая не ждали…

Братья жили в деревне, оба работали бригадирами в колхозе. Иван так и оставался в этой должности всю жизнь, а Николай не любил командовать людьми, он был охотник, на медведей ходил. С детства боевой, не давал себя в обиду. Когда стал на охоту ходить, если кого возьмет с собой в пару, тому великая честь.

Николай был командиром пулеметного взвода на восточном фронте. Рассказывал, как однажды окружили японцев, взяли их в «котел». От Минобороны им был дан приказ не стрелять, а брать в плен. Но японцы не сдавались, наших только щелкали. И у Николая на глазах боевого товарища убили. Он не удержался и дал очередь по японцам. Тут же со всех сторон затрещали наши пулеметы, положив в том «котле» всех японцев. Дознавшись, кто зачинщик, брата арестовали. Он вспоминал, чего только тогда не передумал за ночь: война кончилась, все домой придут, а его расстреляют за то, что приказа ослушался. Спас тогда земляк, троюродный брат. Тот обошел ночью всю часть, и на следующий день солдаты бойкотировали завтрак, обед и ужин, требуя освободить боевого товарища. Николая отпустили.

Брат так и довоевал на границе с Японией. Иван нам говорил, что шел следом за Николаем. В Китае встретились. Писал в письме, что догнал Николая, когда тот в ванне мылся. Тот ему навстречу выскочил, весь в мыле, как сгреб его, обнял.

Все рано умерли. Николай в 1993 году, ему было 68 лет. Разве это старик? Иван через два года — в 1995-м. У Николая двое детей выросли — Валя и Витя. У Ивана семеро детей. От Николая у меня не единой фотографии не осталось, они у его сына сейчас. Фотографии Ивана тоже у его детей хранятся.

Младший Лешка после войны остался на Сахалине. Там дослужил, женился, 20 лет его не видели. И мы уже жили на Кирзаводе (сейчас поселок Заводской Чунского района), он приехал первый раз с женой и внуком в 1960-х. Помню, как выбежала, обхватила его и говорю: «Ах ты, пропащая душа, где ж ты столько лет пропадал?». У меня уже было двое детей. Вот только первый раз мы его увидели с той поры, как его забрали в армию.

После Сахалина они уехали с женой в Астрахань. Там дом купили, он рыбачить любил, на охоту ходил, к нам дважды приезжали. Лешка умер через два года после Ивана в 1997 году.

Мы пили чай, и баба Поля рассказывала про свою семью и войну. Ее внимательно слушали внук Александр, его жена Екатерина и правнук Вова. У молодого поколения свое отношение к акции «Бессмертный полк». Для них это не только традиция, объединившая семью, но и день памяти, единства и гордости за Победу.

— Мне нравится идти в «Бессмертном полку», потому что я себя чувствую причастным к памяти о Великой Отечественной войне («Молодец, молодец», — хвалит баба Поля). Я отношусь серьезно к этому празднику, я помню, горжусь и никогда не забуду то, что было, — поделился 15-летний Вова.

— Видишь, какой у меня правнук, — улыбается Полина Никитична.

— Мне кажется, сейчас молодежь серьезнее и почтительнее относится к этому празднику. У нас в конце 1980-х, когда мы были в старших классах, не было никакого пиетета. Ставили школьников на шествие, некоторые себе позволяли шутки. Сейчас полк идет торжественно, смотришь, молодежь, люди разных возрастов, чувствуется, что почтительное отношение, серьезное, раньше не так было, — подмечает Александр, отец Вовы.

Раньше главным семейным праздником Александр считал Новый год. А теперь, как признается его жена Екатерина, муж бережет коробку дорогих конфет специально на 9 Мая, в семье это большой праздник. «А конфеты я люблю, так что это показатель», — шутит Александр.

Участие в «Бессмертном полку» стало для семьи доброй традицией. Утром все собираются у танка «Иркутский комсомолец», где формируются колонны, и дружно идут в шествии с портретами своих героев.

— Я считаю, что нам очень повезло и нашим детям, внукам, что у них такая бабушка, которая все расскажет, передаст, и мы, конечно, запомним и передадим тоже, — делится Екатерина. — Когда собираемся вместе 9 мая, самое главное, что мы друг с другом общаемся.

В прошлом году Екатерина с месячным Ильей осталась дома. Признается, что переживала, потому что в «Бессмертном полку» семья всегда ходит вместе.

— У меня порыв души. Мне хочется быть рядом со всеми в этот день, — объясняет она.

Илья тоже правнук Полины Никитичны. И несмотря на то, что он пока не понимает взрослых разговоров, мальчик с детства слышит рассказы о подвиге своих прадедов.

Автор фото — Зарина Весна

Алина Вовчек, IRK.ru