Появилась новая книжка с интересным неоднозначным названием «Обращение в слух». Автор – Антон Понизовский, опять журналист, на этот раз телевизионщик. Директор дирекции утреннего вещания ОАО «Первый канал». Бывший заместитель главного продюсера ОАО "Телекомпания «НТВ». Начала читать с некоторым предубеждением – необычно, интересно. Сначала трудно сориентироваться в сюжете, потом понимаешь, и тебя несет по содержанию до полного изумления.
Молодой ученый Федя, сын обеспеченных московских родителей, окончив университет в Швейцарии, обнаружил, что возвращаться ему, в общем-то, некуда: пока он учился, родители развелись, у каждого теперь новая семья и он не особо им нужен. Он остался за рубежом, стал аспирантом, а затем и помощником швейцарского профессора-культуролога. А профессор-культуролог Николя Хаас как раз и поставил перед собой научную задачу: раскрыть тайну русской души.
«Если коротко пересказать Федину речь, теория доктора Хааса заключалась в следующем. Чтобы понять национальный характер — неважно, русский, турецкий или швейцарский, — т. е. именно чтобы понять „народную душу“, „загадку народной души“, — нужно было (по Хаасу) выслушать les recits libres(„свободные повествования“) подлинных „обладателей“ или „носителей“ этой самой „души“, т. е. простых швейцарцев, или простых португальцев, или простых косоваров…
Главное — с точки зрения д-ра Хааса — следовало организовать интервью таким образом, чтобы повествование ( le recit) от начала и до конца оставалось „свободным“ (Libre). Ни в коем случае интервьюеру не дозволялось влиять на ход разговора: разрешено было лишь поощрять говорящего („дальше, дальше“, „ах как интересно“), а также — при соблюдении ряда строгих ограничений (с французской дотошностью перечисленных Хаасом) — задавать „уточняющие“ или „проясняющие“ вопросы. Le narrateur (повествователь) должен был рассказывать исключительно то, что хотел сам; как хотел; и сколько хотел».
Доктор не любил рассказчиков-горожан, особенно с высшим образованием. Он предпочитал людей «простых», выросших на земле — желательно, в глухой деревне.
«Когда доктор Хаас, наконец, получил правительственный грант на сбор полутысячи образцов „свободного нарратива“ в Сербии, в Боснии, в Косово, в Турции и в России, Федор обрадовался, что его вот-вот отправят в командировку на родину — но выяснилось, что гораздо дешевле нанять интервьюеров на месте. Методика такова — собрать побольше таких вот „простецких“ жизненных историй, затем обработать их и вычленить некие смысловые константы, из которых, по идее, должен сложиться искомый ответ. Задача Феди — расшифровать эти истории, перевести на французский и объяснить непонятные бытовые реалии».
В романе Понизовского — несколько десятков историй, которые не могли бы вместиться в опыте одного человека. Получается, что написанию текста предшествовало научное исследование. Истории эти совершенно реальные, Понизовский их не выдумал. Он рассказывал, что примерно три четверти интервью взял сам, а четверть историй записала психолог Татьяна Орлова. Технически это было организовано так: зимой 2010 года сняли так называемый «торговый павильон» на втором этаже одного из крытых рынков, повесили занавески, поставили кресло, стол, торшер. В эту комнатку приходили рыночные продавцы и покупатели, а Антон и Татьяна за небольшие деньги записывали интервью. Потом по этим историям строился сюжет повествования.
Герою романа Федору досталась большая часть русских текстов. Четвертый месяц он расшифровывал, переводил, комментировал ежедневно, по многу часов, до головной боли и черных мух перед глазами.
Рассказы людей доводят до исступления обыденностью беспрерывного жизненного, в данном случае, русского кошмара. Они в массе своей печальны, подчас — душераздирающи. Это было бы странно и неуместно, если бы автор не ввел абсолютно художественную основу – философские размышления и умозаключения о русской душе через общение героев книги.
Несколько наших соотечественников из-за непогоды сошлись вместе в маленьком горном отеле в Швейцарии, где работал Федя. Он предложил соседям поучаствовать в анализе нарратива. Собственно, основной идейный конфликт романа разгорается между ними и Федей. Федя — горячо верующий православный христианин. Белявские же, особенно глава семьи, — рационалисты до мозга костей. Дмитрий Всеволодович образован и, вовсю, цитирует и толкует Достоевского. Понизовский сознательно добивается, чтобы рассказчики историй вызывали ассоциации с героями романов Федора Михайловича. В романе даже есть главы уничтожающей критики Белявского: «Разоблачение Достоевского, или Coup du milieu».
«Спорят герои, разумеется, о русском народе. Дмитрий Всеволодович уверен, что разгадал его загадку — мол, все просто, русские люди инфантильны, они вечные подростки, неспособные повзрослеть. Федя не то что стопроцентно отвергает такое мнение, но видит его неполноту. Не в инфантильности на самом деле суть, а… а в чем же? Этого Федя и сам не знает, но догадывается — во взаимоотношениях русского народа с Богом…»
"Еще в романе присутствует девушка Лёля — можно сказать, представительница современной российской молодежи, в девятнадцать лет все, казалось бы, познавшая, а по сути — исстрадавшаяся от внутреннего одиночества девочка. В споры Феди с Дмитрием Всеволодовичем она вмешивается редко, но ее высказывания придают этим спорам неожиданный объем, выводят из стандартной плоскости «западников-славянофилов».
Формулы разгадки «тайны русской души» в романе нет. Есть проговаривание важных для людей проблем. Например, что такое подлинная любовь, в чем заключаются прощение и понимание, является ли «посмертная судьба человека простой суммой его грехов и добродетелей, или всё сложнее».
Критика единогласно утверждает, что в нашу литературу пришел очень серьезный, глубокий писатель. «Обращение в слух» — его первая публикация, но в ней нет ничего ученического, это вполне состоявшийся текст. Будем ждать других книг Понизовского.
