Сегодня мы, народ Российской Федерации, единяемся. Единеем. Проникаемся единством, словом. И все как один, в едином порыве, радуемся дополнительному выходному. Правда, многие все еще путают, что когда праздновать: когда единение, когда — согласие и примирение… Некоторые даже задаются вопросом: что мешает нам быть едиными в оставшиеся 364 дня года?
На самом деле, праздник очень правильный. Как сказали бы в советское время, «идеологически выдержанный». Ведь в начале ноября (в конце октября по старому стилю) 1612-го народное ополчение во главе с Мининым и Пожарским выбило польских интервентов из Кремля. Событие достаточно давнее, чтобы его оценка не стала предметом спора у обычных людей, а радоваться победе над поляками… ну, это вам не Куликовскую битву праздновать: оскорбленных не будет.
Так что и повод легитимный есть, и единение откуда-то из глубин истории проглядывает… И никакого отношения всё это к сегодняшней действительности не имеет. По-моему, именно последний критерий и был решающим при выборе даты, формально призванной заменить прошлую версию концентрации народного единства — День Великой октябрьской социалистической революции. В реальности всё остается как раз на этом формальном уровне: ну, кто на полном серьёзе будет чувствовать гордость за события четырехвековой давности, суть которых и помнит-то, в лучшем случае, один из ста произвольно выбранных россиян? Да и те, что помнят, по инерции, рожденной политическими реалиями 21 века, воспринимают их как «московские разборки», которые «страшно далеки от народа». Хотя, по чести сказать, весь 20 век тоже не располагает к появлению гордости за исторические события национального прошлого — хотя бы потому, что в нашей стране в угоду политической конъюнктуре их оценка слишком часто менялась на диаметрально противоположную. А если один и тот же цвет в течение нескольких десятков лет государственными указами объявляется красным, потом зеленым, после синим и, в конце концов, бурым с сиреневым отливом — нормальный человек больше всего захочет показать справку от врача, что он дальтоник, и послать все эти пантоны с глаз долой.
При этом, каким бы ни было чье-то персональное отношение к советскому прошлому, там много того, чем гордились жившие тогда люди. И чем все еще можно гордиться сейчас. Другое дело, какой ценой это было достигнуто…
Народ Российской Федерации единеет в этом статусе уже 22 года. За это время с нами случилось много всего не слишком хорошего — и я не о потере статуса супердержавы. Но вот сейчас, во втором десятилетии 21 века, у нас не только 21 сорт колбасы в магазинах, но и больше 50 миллионов автомобилей на 140 миллионов населения. Обладатели российских паспортов являются, по совместительству, обладателями лучших футбольных клубов планеты и самых крупных яхт в мире. А наш бывший соотечественник создал и возглавляет крупнейшую транснациональную it-корпорацию…
А гордиться при всём этом нечем.
Потому что это не наши футболисты под чуткой опекой Романа Аркадьевича Абрамовича побеждают в Лиге чемпионов. Не на наших верфях строятся самые крупные яхты в мире. И даже 21 сорт колбасы в магазинах далеко не всегда изготавливается из отечественного сырья.
О, как можно было забыть: у нас же Олимпиада!
Правда, год от года спортивные успехи российских сборных, лет ми спик фром май харт, больше заставляют ностальгировать, нежели смотреть с оптимизмом в будущее.
Что за эти 20 с лишним лет произошло в российской науке, промышленности, в российском искусстве, в конце концов, чтобы стать объединяющим символом государства? Чем в новейшей истории страны мы, ее граждане, могли бы гордиться?
Увы, кроме злорадного «боятся — значит уважают» по поводу запрета на въезд Григорию Лепсу в Штаты, вряд ли что еще цементирует наш многонациональный народ. Который безмолвствует, но совсем не по-пушкински, а потому, что никак не может остановить свой выбор на каком-то одном из 21 сорта колбасы.
Я уже догадываюсь, что на всё это некоторые мои знакомые лоялисты довольно резонно возразят, мол, сам же сказал: страна через столькое прошла, чего ты хочешь — чтобы мы за 20 лет пробежали путь от разрухи до собственного адронного коллайдера?
Да просто хочется, чтобы символом России был не Байкал, который нам достался от матушки-природы, не победа над временщиками четырехсотлетней давности и даже не полет Юрия Гагарина в космос. А то, что наша бесконечно поднимающаяся с колен страна создаёт усилиями общества и государства не только в области нефтегазовой промышленности.
Надо признаться, вариант такого стержнеобразующего символа у нас недавно был — мечеть Ахмата Кадырова в Чечне.
