Пожалуйста, отключите AdBlock.
Мы не просим большего, хотя работаем для вас каждый день.

Имена

4022 просмотра

Она еще не родилась на свет божий, а ей уже тесно. Обхватив руками ножки и уткнувшись лбом в колени, она провела целую вечность. И пусть ученые твердят, что мамин живот — самое комфортное место на Земле, это не так. Когда пальцы акушера нащупывают головку и больно тянут куда-то наружу, она в первый раз познает надежду. Щурясь от резкого солнечного света, рвущегося в больничные окна, наша девочка различает очертания просторной комнаты. «Это мой дом?» Она кричит. Ее туго скручивают фланелевой пеленой. Черная горечь, так легко крадущая смысл жизни, — разочарование.

Наверное, девочку следует как-то назвать. Пусть это будет Зина, хотя подойдет и Катя, и любое другое имя.

Наташина мама из бедных. Из-за страха к алкоголикам, у них неполная семья. Они живут в секционном общежитии. Иногда перед сном пятилетняя Наташа размышляет, что любила бы всякого отца. Но не по пятницам. В последний рабочий день недели их сосед напивается и хватает топор. Хорошо, что комната за железной дверью.

Иногда утром Лена мечтает о бабушкиных блинах со смородиновым вареньем. Она долго не открывает глаза, представляя, как очутилась в деревне, в старом, но ухоженном крепком доме. Она почти слышит крик петуха и мычание телки. Но когда Лена выходит в коридор, по дороге в туалет, встречает «баб Зою» — одинокую старуху, от которой вечно несет мочой, ей, к слову сказать, пропахла вся секция. И Лена решает с бабушкой погодить.

У ее мамы глухой тихий голос. Наверное, потому, что она говорит в основном грустные вещи: «за что же это все мне», «не знаю, как мы будем жить». Но есть слова, шепча которые мамочка сияет — «когда-нибудь у нас будет своя отдельная квартира». Она вколачивает в девочку железный приоритет. «Hummer of mom»

Однажды в школе у Любы случается истерика. Первая и, возможно, самая сильная. Вызывают «скорую», приходится сделать укол. А когда, пару недель спустя, психолог работает с ней и спрашивает, от чего это случилось, Люба говорит: «Какой же дурак этот Федор Михайлович и его Раскольников, ведь в жизни все гораздо проще!» Психолог — интеллигентная женщина, она списывает случай на подростковый максимализм. А Люба приходит в школу и на перемене, между первым и вторым уроком, ломает руку мальчику из богатой еврейской семьи.

Танина мама работает на заводе, где делают клей. Поэтому ее глаза плавают в двух синих кругах-полумесяцах. Она получает гроши и, хотя, шутит, что «водка растворяет токсины», никогда не брала в рот. Вместо «Олуэйс» и «Оу.би» в их доме только вата. Мама умерла в тридцать семь. Таня была единственной наследницей, но комната ей не досталась — коллекторы объявились прямо на похоронах. Да, этот рассказ — полная чернуха.

Света живет одна, заводит себе только собаку. Кавказскую овчарку. По крайней мере, размерами очень походит. После окончания школы она устраивается сторожем в частный банный комплекс. Со временем поднимается, из охранников переходит в обслуживающий персонал. Готовит несложные блюда, стирает белье, обмахивает толстопузых мужиков березовым веником и занимается сопутствующими вещами. Однажды хозяин бани говорит, что один из клиентов души в ней не чает, «а ведь он глава строительной компании». В итоге Света берет частный кредит под залог еще не построенной квартиры, а немного погодя, банный комплекс сгорает дотла, прямо в ее смену. Конечно, застрахованный. Жаль, что собак не пускают в здание суда, потому что она кое-кого встретила в тех коридорах. В колонию Свету провожает лишь старая линяющая сука. Она протяжно воет, обреченно зажав хвост меж задних лап, доставая им до тугого беременного брюха.

Главное, чему учит тюрьма — никогда не попадаться. Вера теперь другая. Она знает, что делать. Ловко используя приобретенные связи и людскую наивность, она за каких-то три года становится преуспевающей бизнесвумен. Вера закрывает долги и подает обидчикам из прошлого холодное блюдо мести. Наконец-то накоплена сумма, которую можно обменять на двухэтажный испанский дом. Но ее банк внезапно объявляют банкротом. Вера берет коньяк и, мчась в растрепанных чувствах в Иркутск, по дороге сбивает насмерть молодую семью.

Несмотря на общественный резонанс, Галина отделывается условным сроком. Теперь, и в последующие двадцать лет, она ведет размеренный и оседлый образ жизни. Галина меняет фамилию и заводит семью, выбрав в мужья тихого неудачника. Они живут в съемной квартире, у них рождаются дети. «У тебя обязательно будет своя отдельная квартира», — говорит она им перед сном, а дети отвечают: «поцелуй меня, мама». Цветы жизни.

Когда Мария в том возрасте, в котором многие потихоньку начинают разговаривать с Богом, едет на пару недель отдохнуть в Францию, с ней случается нечто странное. Оказывается, в Марселе живет ее полный физический двойник — веселушка Клодетт Пессон, страдающая сложной формой паралича. Жизнерадостный инвалид, оказывается, владеет недвижимостью в ряде европейских стран, и она одинока.

Елена решает задержаться в Германии на неопределенный срок. Она меняет места проживания, носит огромные темные очки и разноцветные парики. Она внедряет к почти обездвиженной Гертруде Ленц собственную сиделку. Она день за днем изучает записи с камер домашнего наблюдения, смотрит передачи о Стивене Хокинге, пытаясь достоверно копировать движения больных людей. Когда Елена превосходит многих актеров, она убивает бедняжку Ленц и подсадную сиделку. Конечности сжигает в камине, а тела растворяет смесью кислот. Зачем ты это читаешь?

Наконец Вика… простите, Рамона Кальво становится владелицей дома и всего остального, но вынуждена на людях сидеть в инвалидном кресле. Она перевозит детей в пригород Барселоны и оформляет завещание. Она расстается с мужем потому, что в планах у нее — чудесное беспрецедентное исцеление пожилой испанской женщины с полным восстановлением функций нервной системы и опорно-двигательного аппарата, о котором напишут даже в русских газетах. Когда задуманное становится явью, кредиторы Вики из России отправляют к ней киллера, но аккурат в день его прибытия она идет в собачий питомник. При виде щенков, от нахлынувших воспоминаний у нее останавливается сердце. Она валится набок, и во время клинической смерти удивленно вспоминает, что перчатки у акушера были синие.

Это интересно

URL: http://www.irk.ru/news/blogs/gkuznetsov/1026/

Загрузить комментарии
Фотография  из 
Закрыть окно можно: нажав Esc на клавиатуре либо в любом свободном от окна месте экрана
Вход
Восстановление пароля