Пожалуйста, отключите AdBlock.
Мы не просим большего, хотя работаем для вас каждый день.

Опасное ремесло. Часть первая: Попадалово

12551 просмотр

С моего рабочего места удобно смотреть в окно и на два монитора. В одном из них я вижу, не случилось ли чего, в другом — обычное ТВ. В первом все спокойно, а во втором диктор говорит: «Черные риэлторы входят в наши дома и крадут детей». Чешу макушку: «Это как серенький волчок?» На дворе солнце в зените, меня клонит ко сну. Вот чифир, а вот бутерброды с чесночной колбаской.

Работа охранником, точно говорю, самая путная. Тут и свежий воздух, и люди. Иномарки. Даже полка с книжками есть — Иваныч натаскал. Но я еще молодой, в двадцать пять лет портить глаза рано. Глядите сколько очкариков на улице! Это все от литературы.

Не успел перекусить, заявляется наш хозяин. Собирай, говорит, манатки. Он еще месяц назад намекал, что хочет тестя сюда устроить. Я не поверил. Возмущаюсь, почему меня, почему не Иваныча? А он мне — «вали», и денег за воротник пихнул. Как стриптизеру. Ну, я тогда расстегнул молнию, вытащил и помахал ему перед носом (мысленно). Обошел в последний раз стоянку, вытряхнул остатки обеда собакам и потопал домой. Удивлю маму.

Ага, удивил. Мама в слезы: «Уволили! Говорила, учись». Я ей: «Как эта алгебра в жизни пригодится? А немецкий? Можно подумать, у нас тут есть хоть один фриц. Не хватало еще в институтах сколиоз подхватить». Орали мы громко, на всю коммуналку. Постепенно мама дошла до упреков, что у меня нет подружки, тогда я хлопнул дверью и пошел в магазин.

Люблю шоппинг. На полках стройные ряды. И настойки тебе, и бальзамы. Говорят, самое дорогое пиво с керамической пробкой, вроде, уже и не пиво, а по-вкусу ближе к вину. Я берегу почки и мочевой пузырь, поэтому всегда выбираю водку. Кассирша довольная — видит мою кислую рожу. Не удержалась и ввернула: «Гришка, у тебя праздник или че?» Как дал бы!..

Когда вернулся, в коридоре запнулся о мусорный пакет. Зазвенели бутылки, но никто не вышел. Из санузла слышу хлюпы и звон воды — у Леси «банный день». Моей соседке тридцать четыре. Я часто подглядываю за ней, она — ноль внимания. Смотрю в дырку, где выломан замок. Длинные мокрые волосы Олеськи чудным узором прилипли к ягодицам. Сомневаюсь, не набила ли тату. Пригляделся — не. Половина кафельной плитки поотпадала, а стенам хоть бы хны. Грибок только.

В нашей комнатке мама жарит картошку. Брезгует общей кухней. Покойный отец любил выпивать именно там потому, как любил общение. Мама была уверена, что работа может либо исправить, либо свести в могилу. Поэтому бегала проверять, куда он в очередной раз устроится. Однажды папу взяли в контору «Трезвые грузчики», там его циррозом и поломало. Когда труп нашли в ванной, кругом была кровь, и тяжело пахло перезревшими яблоками.

В этот раз я три дня отдыхал, выходил из дому только на шоппинг, а мама назойливо приседала на мозг: «Займись активными продажами, пойди в менеджеры, там и невесту себе найдешь». На пьяную голову любое внушение дается проще. Действительно, как обжениться на автостоянке, где только собаки и пожилой сменщик? Я решил испытать судьбу и вышел в коридор к двери, за которой лилась вода. Но вместо Леси там охала баба Женя из второй.

В продавцы бытовой техники меня не брали. Только анкетку подсунут, и потом: «Ждите, мы перезвоним». На продукты нужна санкнижка, а в торговые представители — свои колеса. Сплошной облом. Мама сначала не верила, а когда подключилась, поняла, что нужно менять стратегию. Так мы выяснили, что в агентства недвижимости берут без всего и хоть кого. Требования, конечно, есть, но это так, для понтов больше.

Ладно. Звоню одним, начинают спрашивать, есть ли опыт. Голос противный такой у парня, как у бабы. Что он там жует? Звоню другим и сразу говорю, мол, я без опыта, но горю желанием. Они мне: «Нам без опыта и нужны». Поворот! Ищут чистый незапятнанный лист. Я как раз такой — ни единого пятнышка, ровный как бублик. Завтра на работу. Наливаю последнюю рюмку, чокаюсь о банку с огурцами, выпиваю и завязываю на сегодня с этим приятным делом. Только рассолу в кружку отолью.

Агентства бывают разные. Это только по телевизору показывают лоск. А у некоторых все простенько — три потрескавшихся стола, облезлый диван и диспенсер. Зашел, огляделся сразу. Гадаю, куда посадят — все занято, и женским потом веет. Одна оторвалась от телефона и показывает рукой, дескать, иди сюда. Оказалось, ихняя директриса. Я думал, дадут работу, что-то конкретное, но меня завалили газетами. Звони, говорит, предлагай помощь. Со своего телефона — нарабатывай связь. Фактически, активные продажи, как мама и хотела.

***

Все объявления липовые, это я понял сразу. Одни штампуют замануху, другие, типа меня, им звонят. Я честно бился целую неделю, потом даже стал узнавать голоса, а они — меня. Уговорил директора, что буду звонить из дома. Она грустно покивала, порисовала злые цветочки в блокноте, но согласилась. А дома какая работа? То с мамой спорим, то Леська плещется, то срочно хочется поспать.

Прошла еще неделя, звонят с работы: «Григорий, приходите. Есть разговор». Сразу ясно — ничего хорошего. Директрисы в офисе не оказалось, за нее — другая тетя-мотя. «Вы, — спрашиваю, — заместитель?» А она: «Ведущий специалист». Ладно, посмотрим, куда поведет. Закончила чистить помело и — пшик! — на шею духами с запахом горелых тряпок. Меня замутило. Говорит: «Мы даем тебе неделю или до свидания». И, голосом потише: «Я ведь тоже не всегда была такой успешной. Вот тебе совет: займись листовками. Лепи у подъездов, пиши, что хочешь. Может и выйдет толк, а за консультациями — ко мне». Где ж ты раньше была.

Нахожу дома большую тетрадь, дербаню (скрепку загнал под ноготь). Сочиняю, наверное, с десяток посланий. Напридумывал всякого: я и сниму, и подсоблю, и куплю. Планировал написать штук сто, но тут мама «внезапно» наварила щей, а потом началось мое любимое реалити-шоу. Наглядный пример того, что хлеб и зрелища вредят продажам. Для спокойствия исполнил долг — перед шоппингом купил клея и развесил свои художества в нашем околотке. Одну листовку тут же сорвал дворник. Пришлось объяснить, что он не прав. Согласился, поднял и вернул на место.

Наутро никто не звонил. И вечером. Только баба Женя — поварешкой где-то там, на кухне. Смотрю на телефон, думаю, вдруг совпадет и прямо сейчас загорит, завибрирует. С тяжелым сердцем лег спать, и всю ночь во сне клеил объявы. Один день не пил, и сразу психоз. После сбора грибов так же было.

Когда проснулся, побежал проверять. Все было на месте. И тут у меня мысль: а давно ли я платил за телефон? Лезу в карман, точняк — батарея села. Лечу обратно, втыкаю шнур и набираю кастрюльку. Нарезал лучок, сыпнул соли, перца. Стою, отдираю друг от друга замерзшие пельмешки. Делаю добро и кидаю его в воду.

Когда закипело и пена поперла на плитку, звонит телефон. Какая-то бабка говорит про квартиру. Я сдуру подумал, про нашу, а потом вспомнил — листовки! Сразу почувствовал себя чуток успешнее, и даже начал прикидывать на что спущу зарплату. Первый клиент умоляет заняться продажей! Я промакиваю тряпкой душистый кипяток. Под потолком клубы пара. За стеной соседи стучат изголовьем кровати. В общем, процесс пошел.

Далеко идти не надо — клиент живет через дом. Поднимаюсь на второй этаж. Мои волосы пахнут бульоном, подъезд — пивной мочой и бычками. Она не то, чтобы бабка. Лет шестьдесят и блядинка в глазах. Мокрая тряпка на кухонном кране, старая мебель. В большой комнате только древний диван, на котором сидит жуткий пластмассовый пупс. В спальне по стенке ползет таракан и прячется за кроватью. Шалун.

Мучения с прессой не прошли даром — хотя бы как-то ориентируюсь в ценах. Но бабка загоняется. Знаете, сколько просит? Столько никто не даст. Надо последним дебилом быть. Но я — рожу тяпкой и говорю: «Ладно, давайте попробуем». Накидываю семьдесят тысяч своих и еду в газету. Когда проезжаю свою бывшую автостоянку, вижу: собака Волчок ссыт прямо на Сузуки.

Вечером рассказываю маме в красках, костерю дураков, и одним глазом телек смотрю. Она гордится, подкладывает горячий блин. Говорю: «Послать бы ее подальше. И так понятно — не выгорит. Надо было опять в охранники». Мама с досадой дергает со стола бутылку, я тяну обратно: «Да ладно, ладно! Посмотрим, как пойдет». Мама, добрея, разжимает ладонь. На сковородке шипит дрожжевое тесто. Леонид Аркадьевич предлагает крутить колесо. Если бы я поехал на «Поле чудес» мог бы вернуться с автомобилем.

Ночью было то холодно, то жарко. Искрутил всю постель. Под утро мне приснилось, будто мы с пацанами на спор ложимся между рельсами, на меня несется красный трамвай и не переставая звонит. В последний момент я понимаю, что моя задница торчит слишком высоко, ее срежет. Тело ватное, но мне удается вскочить. Оказывается, это телефон. Женский голос спрашивает: «Квартиру продаете? Давайте посмотрим». Я чуть не убился, когда бежал в туалет.

Еще в одиннадцать она придиралась к деревянным полам и газовой печке, а вечером звонит и ласково так: «Квартира мне нравится». Прозрачная блузка, длинная шея. Я не поверил, три раза переспрашивал. Когда положили трубки, меня разобрал адский смех. Я вспомнил выраженьице «падсталом» и понял, что никогда не валялся. Но там у нас: банки, бутылки, швейная машинка, коробка с елочными игрушками и много чего еще. Поэтому я закатился под кровать и ржал до седьмого пота. Всю пыль собрал.

Вид у бабки, будто меня ждала. Я на воздусях, почти кричу: «Квартиру берут, давайте копировать документы, скоро получите деньги!» Она, вроде как, навострилась идти за бумагами, но замешкалась и говорит: «Есть одно но — у меня же долги по квартплате. Сто тыщ набежало. Пенсия маленькая. Трачусь на жратву и лекарства, лишь бы не сдохнуть». Не знаю, какие там у нее «лекарства», на вид еще двадцать лет прыгать будет.

Наверное, надо было спросить у «ведущего специалиста», но это казалось стремно. Успешные люди решают проблемы сами. Тут же звоню покупателю. Тонкие пальцы, очки-стрекоза. В ее голосе разочарование: «Зачем аванс? Давайте лучше по-быстрому сделаем».

Я даже немного подвис, а бабка достает из микроволновки ароматные пирожки. «С лисичками, сама собирала». Дырявит банку сгущенки и тонкая струйка бежит в чай. «Ты, — говорит, — займи в долг, а я тебе с продажи верну в двойном размере. Ну? И начальнику не скажем. Никому». Я сучу лапками, как в легенде о двух лягушках — соглашаюсь что-нибудь придумать.

***

Весь следующий день — на телефоне. Мой старый приятель возит проституток, у него всегда водятся деньги. До четырех вечера он спит, а я пропускаю упорные звонки директрисы, продавца и покупателя. Навалилось. «Сто тысяч? — Удивляется Мишка. — Когда отдашь?» Бью себя пяткой в грудь, уверяя, что недели хватит. Договорились под процент. Через неделю буду должен сто двадцать. «С такого выхлопа — пустяк».

Через пару часов сижу у бабки. Еле ручку отыскали, составляем расписку. Банка сгущенки уже полностью открыта, черпаю от души. Пачка денег тут же, на газете. С ее слов я заполняю имя, год рождения, сегодняшнюю дату и сумму цифрами, потом прописью с большой буквы. Бабка считает на четыре раза, сбивается. Уже в дверях я настаиваю, а она соглашается на сопровождении. Пойдем в ЖКО завтра со сранья. Ну, так, чтобы успеть до обеда.

Я даю кругаля в магазин. Шопоголик. Беру дорогую бутылку и полоску творожного торта для мамы. На кассе высокомерно бросаю: «Праздник у меня». А она: «Так я и поверила». Походу, кассирша и сглазила. Я напеваю забойный битбокс, подхожу к дверям нашей комнаты. По коридору идет Леся с грязной посудой. Пропускаю ее, спецом оставив слишком узкий проход. Она строит из себя недотрогу, протискиваясь между мной и стенкой. Вхожу в комнату, и мама видит, что я хороший.

Справедливо ли? Должен ли в этот, переполненный счастьем, момент зазвонить телефон, из которого прозвучит: «я отказываюсь покупать вашу квартиру, нашла за эту цену больше и с ремонтом»? Несправедливо и жестоко, Боженька. На улице сумерки, бабкины окна, издали вижу, не горят. На стук в дверь не реагирует. Дубашу как шальной, пока бдительные соседи не начинают вспоминать милицию. А впереди ночь с красными глазами.

Чтобы никого не пугать больше, жду девяти утра. На этот раз бабка открывает, как ни в чем не бывало. Усаживает за стол. Но что-то не так. Она ставит на клеенку все те же пирожки, они — кажется, с душком. Дрожащей рукой наливает старую заварку в кружку с коричневым ободком внутри. Пока я не могу решиться, говорит, что деньги потрачены — она сама съездила куда надо, там работают с восьми. Как только я начинаю объяснять, что покупатель отказался, бабка меняется в лице: «Давай-ка мотай отседова, а то брошусь на пол и прикинусь, что убиваешь». Я глотаю воздух, а она своей гадской ручонкой пихает, пихает меня на выход. Когда вытолкала в подъезд, плюет мне в щеку и, что есть сил, визжит: «Мошенник! Вор! Люди!»

Помню, я вывалился во двор как кусок перловой каши, в котором язык нащупал осколки стекла. Уселся на лавочку, и не сразу заметил рядом с собой зачуханного дедульку. «Парень, ты как?» Рассказываю, выдавливая по слову, а он: «Быкова с третьего этажа? Известная психичка, из больницы почти не выходит. У нее справка желтая. Недееспособная. Творит, что хочет, а мы скорую вызываем. Иногда отпускают домой».

***

Через три дня является Мишка. Долго стучал, потом набрал мой номер и, услышав звонок мобильника, стал пинать дверь ногой. Пришлось открыть. Уселся, нога на ногу, крутит ключи от девятки на указательном пальце: «Никаких процентов не надо, очень деньги нужны. Не обязательно прямо сейчас, но желательно седня». Я говорю, как так, отдам не ранее чем планировал. Он занервничал. Неоднозначно намекнул, что может и нос сломать. Вижу, не шутит. Спрашивает: «Когда мама домой возвращается? Потемну?» «Только попробуй», — говорю.

Мишка ушел, а я ни есть, ни спать не могу. Дни медленно подходят к дате возврата. На тот момент я знал только одну возможность достать нужную сумму — заложить в ломбард мамино золото. По моим расчетам должно было хватить. За такую-то кучу. И вот, я прихожу к ростовщику, а он заявляет, что за все драгоценности даст только двадцать тысяч рублей.

Я взял деньги как робот, механически. Свернул купюры пополам, иду домой, тереблю бумажки в кармане. Накупил в магазине два больших пакета. Кассирше дарю шоколадку. Дома накрываю стол, ставлю бокалы. Когда мама пришла, обрадовалась, забегала. Режет салаты, надела новый халат. В коридор выскочила, слышу: «У Гришки сегодня первая получка!»

Тогда я сильно запил. Телефон отключил и никому не открывал, хоть и стучались. Деньги кончились быстро. Здоровье мое пошатнулось. Когда дошло до белочки, я сильно испугался, вышел на улицу и бесцельно бродил целый день, как молекула. Ближе к вечеру стало хуже, галлюцинации накатывали волнами. Иду, и в одной из баб узнаю мою покупательницу. Она в трамвай, я тоже. Она по магазинам, я не отстаю. Ноги сами несут. От прямого взгляда прячусь.

Кажется, мы ходили несколько часов, пока она не зашла в подъезд пятиэтажки. Измотанный я сажусь на ощупь, и вдруг понимаю, что это тот самый бабкин дом, и лавка та же, и сердобольный дед не делся никуда. Его рука опускается на мое плечо: «Опять проблемы, парень?» Мне нечем хвастать. Я говорю, что догонял знакомую, она зашла сюда. Дед смотрит мне в глаза: «Знакомая? Вряд ли, обознался ты, сынок. Это сумасшедшей Быковой дочка. Промышляет темными делами. Столько людей ограбила, и суды были, и менты, а доказательств нет». Мой желудок заходится в спазмах, меня выворачивает наизнанку. То, что было снаружи, теперь — внутри. И наконец, я могу блевать самим собой.

Читать вторую часть.

Это интересно

URL: http://www.irk.ru/news/blogs/gkuznetsov/1055/

Загрузить комментарии
Фотография  из 
Закрыть окно можно: нажав Esc на клавиатуре либо в любом свободном от окна месте экрана
Вход
Восстановление пароля