«Ваше благородие» и госпожа удача

Да, не зря англичане говорят, что любая проблема становится меньше при наличии хорошей компании. Дмитрий Илларионович — это именно тот человек, благодаря которому тени рассеиваются сами собой. Каким образом ему удалось добыть информацию о том, что за разрытием могилы на Иерусалимском кладбище стоит компания жуликов-кладоискателей, я допытываться не стал. Каждый человек имеет право не раскрывать свои источники информации, особенно если речь идет о столь мутной стороне нашей жизни. Но за имя Шпирька я был ему искренне благодарен.

Лёнька Спирин — тип, имевший в определенных кругах недобрую славу. В криминальной табели о рангах он значился обычным щипачем, но преуспел скорее в другом. Незаметный, умный, дьявольски наблюдательный и абсолютно беспринципный, он умел сталкивать лбами самых маститых и авторитетных воров, но при этом сам всегда выходил сухим из воды. Чаще всего он не получал от этого никакой прямой выгоды, его увлекала красота игры. Полиция пыталась использовать Шпирьку в качестве провокатора и агента, но уж слишком он был себе на уме. Тем не менее, я достаточно знал о тайном участии Спирина в раскрытии громких преступлений, чтобы прижать его к стенке.

Худой, красноносый Шпирька, с выдающимся кадыком на худой шее, рыжей клочковатой бороденкой, производил впечатление общипанного цыпленка. Однако его внимательные серые глазки, как две свинцовые пули, не выпускали собеседника из прицела. Говорил он тихо, посмеиваясь, не суетился, не старался вывернуться. Через некоторое время стало очевидно, что это не я пытаюсь добыть из жулика нужную мне информацию, а он проводит на мне какой-то свой эксперимент.

— А чего мне, мил человек, бояться? Тень на заборе не виснет. Я уйду, и она уйдет. И поди ищи. Не прибьешь, не пришьешь. Ни в одной бумаге вашей я как свидетель не прописан.
— Ты, Спирин, прекрасно знаешь, что твоим дружкам доказательства не нужны, — пытался я гнуть свою линию, придавая голосу как можно больше значительности.
— Ну не нужны, так и что? А вот как твое, мил человек, начальство посмотрит на то, что ты помимо власти неположенными вещами интересуешься?
— С чего это ты взял, что помимо власти? — рявкнул я и тут же понял, что этим же себя и выдал.

Шпирька забавлялся. Однако по логике, известной только самому Спирину, он вдруг передумал играть со мной в отказную и произнес:
— Ладно, скажу я тебе… Зря ты, мил человек, в это дело ввязался. Как бы оно тебе еще боком не вышло, но уж ввязался, так сам ответ держи, коли что, а я погляжу, — здесь Шпирька гаденько хохотнул и посмотрел на меня холодным, цепким взглядом. — Ты о Жолобове-то слыхал когда?
— О котором?
— О первом вице-губернаторе, об Алексее…
— А… Ну, знаю, конечно. Личность в истории известная.
— Личность-то известная, а то что клад после него остался, в котором золота полпуда и крест дорогой с каменьями, это есть тайна великая.
— Да когда это было-то? Вы что, у старухи Л…ской этот клад прятали? — с издевкой спросил я, предчувствуя, что нарвался на какую-то махинацию.
— Ты погоди, не смейся. Клад лежит в земле. Его с той поры перепрятывали не раз. И карта есть с указанием места в Иркутске, где этот клад надобно искать.
— Спирин, ты эти сказки внукам своим рассказывать будешь, если раньше того на каторге не сгниешь, — потерял терпение я. — Не морочь мне голову! Что вы прятали в могиле Л…ской, и куда все это делось вместе с останками старухи? Краденое припрятали? Или труп чей?
— Да, мил человек, ты, вижу, не дурак, но должность тебя твоя портит. Мыслишь казенно, — Шпирька помолчал и вдруг уставился на меня: == А ты как впутался-то сюда?
— Ты помнишь, с кем дело имеешь, каналья?

Наглость Шпирьки переходила все границы.
— Помню-помню, потому и интересуюсь, — он хитро прищурился.
— Да я тебя в кутузку закрою! Будешь сидеть, пока вши не съедят! — кричал я, понимая при этом, что выгляжу смешно.
— Ладно, твое дело, я тебя предупредил. Приехал в наш город господин один. Лицо, по всему видать, важное. Но живет под чужой кличкой, как путешественник…
— Хм… Инкогнито што ль?
— Ну да, так это по-вашему называется.

«Вот вам и „Ваше благородие“», — подумал я.
— Он эту карту все купить хотел, — продолжал Шпирька. — Ею купчишка местный владел, Н..ов. Купчишке карту отец завещал, а уж где сам её взял, пёс его знает. Карта непростая, зашифрованная. Чтобы её прочитать, надо тайные знаки знать. Купчишка, как собака на сене: и карты продать не хотел, и клада выкопать не мог. Господин этот Стёпке Черному заказал карту украсть. Заплатил хорошо, обещал после, как карту эту самую получит, еще денег дать. Не жадный он, господин-то. И не из бедных… А тут на Степкину малину облавы начались, так Степка карту старухе в гроб и сунул. Старуха-то ведьма. В ведьминой могиле карту хранить — верное дело, никто не покусится. А, думал, пена уляжется, карту заберем. Да видно, просчитался Степка… Никак есть отчаянные головы, кто ни ведьминого проклятия, ни чертей не боится. Разорили могилу, карту вынули. А может, ведьма сама с нею ушла…

Шпирька опять примолк и будто задумался.
— Ну?! — поторопил я его.
— Не понукай, я ж не конь, — хмыкнул Спирин. — Так вот господин этот меня нанял, что б я ему карту-то и нашел.
— Да… Вор у вора шапку украл, значит, — пришел мой черед посмеяться.
— Нет, мил человек. Воры-то они народ верующий. Неглупый народ. Каждый вор знает, что под Богом ходит, что его удачу спугнуть легко, а потом не догонишь. Воры б не полезли чужую могилу зорить.
— А Степка твой как карту добыть хотел обратно?
— Степка старухе вроде сынка был, ходил за ней дни последние. Она бы ему карту-то вернула. А вот что за лихой человек в это дело вмешался, я не знаю… Но не завидую я ему. Страшней нужды и болезни ведьмино проклятье.

Шпирька сверкнул глазами и замолчал. Жулика я отпустил. Но неприятное чувство, что не я его пытал, а он меня, осталось. Что за бред? Клад, таинственный господин, вице-губернатор… Чтобы развеяться и почитать что-нибудь об этом Алексее Жолобове, я решил вновь посетить библиотеку.

Андрей Александрович, служащий библиотеки, обычно молчаливый и занятый своими мыслями, на мою просьбу подать мне вновь труд господина Андриевича и книгу об истории первого столетия Иркутска, вскинул на меня испытующий взгляд.

Изображение предоставлено Иркутской областной библиотекой имени И.И. Молчанова-Сибирского

— Что-то эти книги у нас стали неожиданно популярны, — пробормотал он скороговоркой.
— Ими еще кто-то интересовался? — переспросил я.
— Да, господин, представившийся как N, путешественник, интересовался личностью Алексея Петровича Жолобова.
— А он оставил свой адрес? — переспросил я.
— Адрес? — библиотекарь удивленно приподнял брови. –- Нет, он полистал эти книги несколько минут и ушел.

Когда я вышел из библиотеки, то в толпе на противоположной стороне улицы мелькнул тот самый карлик, за которым я гнался от дома старухи Л…ской. Мне вспомнился недобрый взгляд Шпирьки. Кто в этой истории за кем следит?

Благодарим Иркутский областной художественный музей им. В. П. Сукачёва, Иркутский академический драматический театр им. Н. П. Охлопкова, Иркутский областной историко-мемориальный музей декабристов за помощь при организации фотосъемки. Фотограф проекта — Евгений Доманов.

Продолжение истории читайте 8 декабря.