«В России много случаев, когда человек защищал свою семью или имущество, и потом сел за это. Закон у нас такой», — говорит Роман, который сам пострадал, преследуя преступника. Мужчина всегда увлекался охотой. Дома в сейфе он хранил охотничье ружье. А несколько лет назад для защиты купил и травматический пистолет, который держал в машине.

Однажды он приехал по делам в банк. Когда сработала автосигнализация, вышел на улицу и увидел, что его машину угоняют: незнакомый мужчина уже сидел в салоне и пытался завести авто. Недолго думая, Роман подбежал к злоумышленнику и стал вытаскивать его из машины. Завязалась драка. Мужчине удалось достать пистолет, увидев который, преступник испугался и побежал. Роман бросился за ним вдогонку, сбил злоумышленника с ног и хотел задержать до приезда полиции, однако в этот момент оружие выстрелило, и резиновая пуля попала угонщику в голову.

Роман получил условный срок, а человек, который хотел угнать автомобиль, остался инвалидом. По решению суда, иркутянин еще должен выплатить ему денежную компенсацию. Мужчина признается, что пытался защитить свою собственность и не понимает, почему он, а не тот, кто совершил преступление, оказался на скамье подсудимых.

Российское законодательство запрещает свободное владение «огнестрелом». В случае нападения защищать себя и свою семью можно при помощи, например, пистолета с резиновыми пулями. Отличие травматических пистолетов от боевых — в неспособности причинить смертельный вред. «Убить можно, если только выстрелить в упор в голову», — говорит Виктор Кухтерин.

Виктор — мастер спорта по стрельбе, и выступает за разрешение ношения и применения короткоствольного нарезного оружия (пистолета) для самозащиты. «Каждый психически здоровый гражданин, не употребляющий наркотики и не являющийся алкоголиком, должен иметь право на покупку любого огнестрельного оружия. Надо дать людям тот инструмент, который позволит им защитить себя, окружающих и обеспечить порядок. Короткоствольный пистолет — это один из инструментов наведения хоть какого-то порядка в обществе», — уверен он.

С Виктором я встретилась в его гараже — помещении, которое он приспособил под награды и спортивное снаряжение. На мой вопрос, что из оружия разрешено использовать для самозащиты, он показывает травматический пистолет с резиновыми пулями и поясняет, что сила его удара — 90 джоулей (сила пули в огнестрельном оружии измеряется в джоулях. Чем она выше, тем больший вред получает человек. — Прим. ред.). Этого хватит, чтобы резиновая пуля остановила на какое-то время нападавшего. Чтобы защититься и причинить реальный вред человеку, сила выстрела должна быть минимум 600 джоулей.

— Наша система парадоксальна: несмотря на то, что защищать себя можно только «травматом», любой человек, достигший 18 лет, легально и без проблем может купить гладкоствольное ружье при условии, что у него нет судимости и он не находится под следствием, — поясняет Виктор. — С таким оружием можно охотиться и заниматься спортом. Если выстрелить из такого ружья в человека, то у него практически не будет шансов остаться в живых.

По словам Виктора, законодатели полностью игнорируют требования организации разрешить носить и в случае необходимости применять для самозащиты огнестрельный пистолет. При этом, добавляет он, представители власти вполне законно получают, например, тот же пистолет, в отличие от простого гражданина. «У многих есть короткоствольное оружие, и по несколько штук. Причем они приобретают «Глоки» (Глок — австрийский пистолет, разработанный фирмой Glock для нужд армии. – Прим. ред.) — одно из лучших оружий для самозащиты», — рассказывает региональный представитель организации «Право на оружие» Виктор Кухтерин.

Большое заблуждение, уверен Виктор, что после легализации короткоствольного оружия для самозащиты все выстроятся в очередь за ним. Сейчас, чтобы получить лицензию, нужно посетить психолога, нарколога, сдать анализы, пройти долгую процедуру обучения. Нужны и деньги на покупку оружия.

— Половина из желающих иметь пистолет не сдадут анализы, часть не пройдет экспертизы, — уверен он. — Если предположить, что его получат те, кто будут применять его как попало, они быстро отсеются: либо их убьют, либо сами сядут в тюрьму.

При легализации оружия необходимо ужесточить контроль за состоянием здоровья тех, кто получает лицензию на оружие, уверен мужчина. За допуск к «огнестрелу» людей с нарушениями психического здоровья должна быть предусмотрена уголовная ответственность врача, который подписал медицинское заключение о пригодности. Следует сделать медкомиссии более частыми (сейчас их нужно проходить один раз в 5 лет. — Прим. ред.), а курсы по обращению с оружием — более основательными. «Многие думают, что после изменения закона вооружатся в первую очередь преступники. Но у преступников, тех же грабителей, оно есть уже давно», — уверенно заявляет Виктор.

С 2011 года организация «Право на оружие» неоднократно выходила с инициативой закрепить в Уголовном кодексе понятие «Мой дом — моя крепость», чтобы каждый гражданин мог защищать свою собственность, родных и близких у себя дома, в том числе при помощи оружия, до того, как его покалечат или убьют. «А незаконно проникший человек должен понимать, что ему могут дать отпор», — добавляет Виктор. Однако все петиции были отклонены, несмотря на то, что получили более 100 тысяч подписей «за».

— Законы, которые нужны олигархам, принимаются за несколько дней, например, снижение налоговой ставки для нефтяных компаний. А закон, касающийся личных прав и свобод гражданина, даже не рассматривают. Госдума была обязана по закону наш проект рассмотреть, но его просто отклонили. Но мы планируем и дальше продвигать наши интересы. Петиции, митинги и пикеты — все это было и будет, — уверенно заявляет Виктор.

По словам Германа Струглина, оружие, приобретаемое для защиты жизни и имущества, нередко становится орудием нападения. Это может происходить ситуативно, особенно в стрессовой ситуации. Например, во время внезапно возникшей ссоры в семье, с соседями, конфликта на дороге.

— Нужно понимать, что оно выстреливает чаще, чем нужно, особенно, когда гражданин находится под воздействием спиртных напитков, крайне неуравновешен или вспыльчив, — поясняет Герман Струглин. — Другая, не менее важная проблема, — это пренебрежительное отношение к хранению оружия. В 2019 году в регионе зарегистрировано 28 фактов хищений различного оружия. В этом случае его вряд ли используют для защиты -- оно, скорее всего, попадет в криминальный оборот.

Что касается уголовно-наказуемых деяний, рассказывает представитель полиции, то количество преступлений, совершенных с применением оружия (в том числе холодного), в 2019 году сократилось до 65, что на 13% меньше, чем годом ранее — в 2018 году ОВД зафиксировано 75 таких преступлений. «При отсутствии оружия такие преступления могли бы не произойти вовсе либо иметь менее тяжкие последствия», — предполагает Герман Струглин.

Сергей Негамутзянов против того, чтобы дать людям право свободно ходить с огнестрельным или даже травматическим пистолетом, и использовать его для самозащиты. «У меня нет оружия: ни травматического, ни охотничьего. Оно налагает определенные обязательства. Если возникнет критическая ситуация, не факт, что я применю его без негативных правовых последствий для себя», — поясняет адвокат свою позицию.

Закон гласит, защита в случае нападения должна быть соразмерна опасности, продолжает Сергей Негамутзянов. Но не всегда человек в критической ситуации может определить, есть ли реальная угроза жизни. И если покалечить или убить того же воришку на улице, суд и правоохранительные органы дадут свою оценку действиям человека, который подвергся нападению. Потерять свое имущество или лишить человека жизни — несоизмеримые действия.

— В России, если ты применил оружие, ты априори неправ. В первую очередь рассматривается не правомерность применения, а необходимость применения оружия. А доказать в рамках нашего законодательства правомерность своих действий с использованием оружия очень сложно, — поясняет адвокат.

Сергей рассказывает, что органы следствия стараются не брать на себя ответственность по таким делам, направляют их в суд в надежде, что там во всем разберутся. Чаще суд встает на защиту нападавшего, так как люди, находясь в стрессовой ситуации, например, в момент нападения или ограбления, преувеличивают степень опасности. Если судья решит, что реальной угрозы не было, а нападавшего покалечили или убили, то, скорее всего, человек получит срок за умышленное причинение вреда или смерти. Если докажут обратное, то осудят за превышение допустимых пределов самозащиты.

— Оружие надо применять, если есть реальная угроза жизни. А с изменением законодательства (расширением прав на самооборону) можем прийти к тому, что человек убьет карманного воришку, который реальной угрозы и не представлял. Я убежден: нельзя отнимать жизнь у человека, если он тебе не угрожает. Сейчас много оружия находится в незаконном обороте. Если к этому числу еще добавить разрешенное, то это приведет к неконтролируемым перестрелкам.

Адвокат добавляет, парадоксально, но самое эффективное средство для самозащиты — это огнестрельное оружие, тот же пистолет, который может привести защищавшегося на скамью подсудимых. Чтобы этого не произошло, надо менять Уголовный кодекс. В первую очередь, необходимо в закон внести уточнение, что подразумевает под собой самозащита, что в себя она включает и где ее пределы. На сегодняшний день это закреплено в кодексе всего несколькими предложениями. В противном случае люди сами пострадают от того, что применили разрешенное огнестрельное оружие для своей защиты. Им придется оправдываться в суде и они получат срок, даже реальный. Возрастет число уголовных дел, а если останется прежнее законодательство, то процент осужденных за применение оружия возрастет в разы.

—«Я отношусь крайне отрицательно к включению понятия «Мой дом — моя крепость» в УК. В рамках существующего законодательства это невозможно», — считает адвокат. Российские законы не предполагают лишение жизни за то, что кто-то проник в дом. В случае проникновения в жилище хозяин может обратиться в органы полиции. Не более.

Сергей Негамутзянов советует в любой ситуации, прежде, чем применить оружие или физическую силу, постараться трезво оценить степень опасности. Если существует реальная угроза со стороны нападающего, нужно обезвредить его. Не стоит стараться нанести нападавшему травмы, если он уже обезврежен. Любые действия в отношении безоружного — пусть и преступника — могут привести к крайне негативным последствиям для обороняющегося.

В жизни были разные ситуации, рассказывает Петр. В молодости мог влезть в драку, не думая, чем она закончится. Когда повзрослел, появилось осознание ценности жизни, и стал обдумывать свои действия в опасных ситуациях. Сейчас понимает: драка – последнее дело. Когда тебя дома ждут любимая жена и дети, не нужно строить из себя героя — лучше научиться прогнозировать ситуацию и не доводить дело до реального конфликта. Ведь нападавший может быть вооружен. «Никогда нельзя быть уверенным, что из драки выйдешь победителем», – говорит Петр.

— В каратэ говорят не «нападают», а «бьют первыми». Представьте ситуацию: на улице ко мне подошел человек с угрозами и, чтобы предупредить ситуацию, я ударил и сломал ему челюсть. Обвинение предоставляет видеозапись, на которой я бью первым. В итоге я оказался на скамье подсудимых за то, что покалечил человека. С точки зрения законов единоборства поступил правильно – пресек намерение. С точки зрения закона РФ, совершил преступление. Но камеры не передают то, что вижу перед собой я, а я вижу психопата, который готов наброситься и даже убить. По закону, надо было поставить блок и отразить нападение.

Это очень сложная психологическая ситуация, продолжает он, в которой человек, подвергшийся нападению, должен держать себя в руках. «Как считаете, много людей смогут контролировать свое поведение и отразить нападение?» — задает вопрос Петр.

— Конечно, я считаю, что надо расширять права на самозащиту. У людей должна быть возможность защитить себя и не сесть при этом в тюрьму. Но с точки зрения не только закона, но и морали, человек не имеет право на убийство. Поэтому в законе, который бы расширил право на самозащиту, должен быть четко прописан алгоритм действия в самых разных ситуациях.

На вопрос, нужен ли в России закон, разрешающий носить и в случае необходимости применять огнестрельное оружие, Петр задумался. Он признался, что для него это сложный вопрос, так как он всегда выступал против оружия и насилия.

— У меня к этому двойственное отношение. Я категорически против любого насилия, но также против и нарушения личного пространства и за охрану частной собственности, — говорит он. — Всем подряд носить оружие нельзя. Если ты прошел курс и доказал, что психологически устойчив и уравновешен, почему нет. Но не предугадаешь, как человек с оружием поведет себя в стрессовой ситуации. Вот он спокоен, через минуту — нет, а у него при себе пистолет. Согласитесь, это опасно.

Петр Неупокоев уверен: человеку незачем иметь оружие, если оно не охотничье или спортивное. Нужно стремиться к созданию безопасного общества, учиться находить выход из ситуаций без насилия. А оружие приведет к тому, что люди будут решать конфликты не словом, а при помощи того же пистолета.