Из риэлтора в режиссёры

В прошлом риэлтор и программист, в 44 года Геннадий Кузнецов круто изменил свою жизнь и начал снимать фильмы. О новых и старых работах, судьбе регионального кино и о том, кто такой Бен Гурашке, Геннадий рассказал нам в интервью.

Про творчество

Несмотря на то, что мои работы очень разные, их объединяет общий подход к созданию: я снимал их абсолютно честно. Зритель на них реагирует по-разному. Мне в равной степени дороги как фанаты, так и хейтеры. Кино не удалось, только если на него отсутствует какая-либо реакция.

Мои дебютные работы «Как стая птиц» и «Как гриб» я снял в 2017 году. После этого был период погружения в коммерческие проекты. Это приносит доход, но лишает времени на самовыражение. Год назад я написал провокационный сценарий «О нашей маме мы можем говорить без конца», в центре которого острая ситуация в обычной российской семье. И начал искать возможности его снять.

Был период погружения в коммерческие проекты. Это приносит доход, но лишает времени на самовыражение.

У кинематографиста обычно два варианта — заручиться поддержкой инвестора или надеяться на господдержку. В синопсисе фильма есть слово «проститутка», а в сценарии много неудобных тем. Вероятность получить средства от государства стремилась к нулю. Поэтому я заручился письмами поддержки от региональных Союза кинематографистов и кинофонда. Выражаю им искреннюю благодарность.

Актёрский состав картины состоит в основном из иркутян, но есть и сюрприз — известный актёр Владимир Капустин. Съёмки проходили в одной из школ города: выделенное пространство мы превратили в кинопавильон с декорациями. В итоге получилась 13-минутная короткометражка. Снятая в марте картина прошла все стадии производства, в данный момент (июнь 2019 года, — прим. ред.) создаются финальные титры.

Могу с уверенностью сказать: такого в Иркутске ещё не снимали! Мы пошли по нелёгкому пути, поэтому работа будет гарантированно выбиваться из общего ряда. Несмотря на то, что фильм состоит почти из одних разговоров, это экшн и постоянная игра со зрителем.

Про региональное кино

Регионального кино, на мой взгляд, не существует. Есть просто кино. И если оно хорошее, не важно, где его сняли. А приставка «региональное» очень напоминает приставку «недо» и как бы просит у зрителя о скидке к качеству.

У кино в Иркутской области есть несколько проблем. Во-первых, это разрозненность: кинематографисты находятся в режиме выживания, считая коллег конкурентами. Во-вторых, это отсутствие финансовых возможностей. В этих условиях существуют два типа людей: вечно бедные, но талантливые «художники» и «пройдохи» — те, кто умеет достать средства на картину. Было бы идеально объединить их между собой.

Чаще всего фильм либо не актуален для масс, либо его создателю стыдно такое показывать.

И вроде постоянно проводят какие-то федеральные и региональные конкурсы на предоставление помощи кино, и в них даже кто-то побеждает. На освоенные средства что-то снимают, но никто этого не видит. Отчасти из-за требований фестивалей к отсутствию фильма в публичном доступе. Но чаще всего фильм либо не актуален для масс, либо его создателю стыдно такое показывать.

Ещё одна гигантская проблема — это отягощённость региональных министерств и ведомств ответственностью перед центром. Ход дают гарантированно «безопасным» и удобным проектам. Хотя стоит заметить, что федеральные Минкульт и Фонд кино поддерживают фильмы столичных режиссёров, где присутствует мат, «обнажёнка» и даже критика власти. У нас здесь поддержки смелых проектов ждать не стоит.

Про режиссёра

Два года назад неожиданно выяснилось, что кино — это моё. Поспособствовал этому IRK.ru. Тогда я работал риэлтором и вёл блог на сайте, где планировал писать на профессиональные темы. Первым постом стал выдуманный рассказ о продаже квартиры с привидениями, который читатели восприняли тепло.

Через пару лет я решил написать киносценарий и снял его. Первый подобный опыт отметили призом на одном из известных кинофестивалей.

Некоторое время пришлось потратить на идентификацию себя как режиссёра. Судя по всему, я оказался режиссёром фестивального кино. Это полная противоположность прокатным формам, рассчитанным на массового юного зрителя. Моё кино — для довольно узкой аудитории, которая смотрит не ради развлечения.

Цель моей работы объяснить настолько же просто, как и цель продолжения рода: это естественная потребность. Но поскольку это всё же работа, съёмки кино позволяют удовлетворять и первую ступень пирамиды Маслоу (иерархическая модель потребностей человека, разработанная американским психологом Абрахамом Маслоу — прим. ред.)

Нашедших себя и кардинально сменивших род деятельности в 44 года совсем немного. И это такая своеобразная драма одного человека, когда период активной деятельности впереди ограничен возрастом, а реалии постоянно проверяют тебя на слабо.

Работы я подписываю псевдонимом Бен Гурашке. Это имя ничего не обозначает, я выбрал его как нейтральное сочетание гармоничных звуков. Абстрагироваться от себя полезно, потому что когда ты указываешь настоящее имя, ты присоединяешь свою личную историю. А если ставишь что-то типа «Бен Гурашке», ничего такого не происходит.

Про планы

Очень хочу снять полный метр. Казалось бы, можно обойтись и малыми средствами, снять хоть на телефон в лесу у речки. Но я уверен, о зрителе надо заботиться, подавая ему предмет творчества в том виде, в каком он привык его получать. А это и правильное освещение, и определённые техники съёмки, и профессиональные актёры.

С идеями у меня всегда было хорошо. Некоторые возникают спонтанно, другие вынашиваются много лет. При условии, что сценарии я пишу очень быстро, на создание полного метра уйдёт каких-нибудь пару недель. Период демонстрации моих творческих возможностей на голом энтузиазме я закончил, поэтому большое кино начнётся с лояльно предоставленных финансовых возможностей.

Беседовала Виктория Чистякова, IRK.ru