Леонид Круглов: «Съемки иногда походили на выход в открытый космос»

Путь былинного героя

Леонид, рассказывая о подготовительном этапе экспедиции, вы говорите, что искали и соединяли информацию из летописей, сказаний и былин о первопроходцах. Как вы их собирали? Какие произвели большее впечатление на вас как на историка, режиссера, путешественника?

— Для фильма мне было важно реконструировать маршрут Дежнева. Сложность заключалась в том, что точная архивная информация есть только по второй части его экспедиции: существующие копии его докладных записок помогают точно понять, где он шел, где был, что делал, начиная от Тобольского острога.

Чтобы реконструировать первую часть пути, я обратился к материалам, о которых вы говорите: к рассказам о былинных героях из новгородского цикла — Никите Кожемяке и Василии Буслаеве из новгородского цикла. Почему? Потому что, по-первых, Семен Дежнев в нашей памяти тоже стал в какой-то мере былинным героем: подобно им, он «сидел на печи до 30 лет», а потом, как и они, пошел далеко-далеко — и получилась история.

Чтобы понять его мотивацию, намерения и поглубже в них разобраться, мне потребовалось применять самые разные ухищрения. Сначала надеялся найти оригинальные тексты, написанные его рукой, показать графологу и из анализа этого специалиста сделать вывод о характере и психологических особенностях Дежнева. Но, как оказалось, свои записки он надиктовывал, так как был неграмотным. Поэтому мне вынужденно пришлось собирать общую информацию о поморах, Ермаке, который за несколько десятков лет до Семена Дежнева пошел в Сибирь.

Потом постарался воплотить в кадре образы из наших древнерусских легенд и сказаний. Ради этого, когда планировал первую часть маршрута и прикидывал, как мог бы Дежнев идти до Урала, после Урала, собрал всю информацию: как поморы ходили, какие у них были маршруты. Выяснилось, что маршрутов было три: по которому шел Ермак, по Белому морю, и еще один. По моему мнению, Дежнев избрал именно этот срединный путь: по реке Северная Двина, которая упирается в полярный Урал. Потом оттуда можно попасть в Печору, в Обь и дальше по большим сибирским рекам.

Важно, что на этом маршруте у меня было символическое место, которое является одним из чудес России, — плато Маньпупунер, где стоят глыбы в многоэтажный дом. Там я снял один из важных образов, когда этот былинный герой идет и оказывается перед камнем, откуда направо пойдешь — перевал Дятлова, налево — Белое море, болота. Оставался прямой путь на Ямал. Так мы и пошли. А потом с кочевниками Ямала двигались очень долго, до Оби. Этот же путь использовался как зимник в средние века — купцы из Тобольска ездили по нему на ярмарку. Такая была первая часть пути, по которой нет документов по Дежневу, но мы ее так реконструировали.

Только одно отличие у Дежнева от наших «былинных» героев. Ни один из них не дослуживался до царей-князей: всю жизнь шли через препятствия, сражения, а умирали в скромности. У Дежнева наоборот: судьба и финал жизни противоречат классическим древнерусским сказаниям. Пока специально не буду говорить о нем и описывать его. Смотрите фильм. Мы в конце съемок пришли к неожиданным выводам.

Остался ли какой-то участок пути Дежнева, который вам не удалось повторить?

— Да, у нас не получилось пройти «за ним» его обратный путь. Уже не было времени, средств, плюс многие другие технические сложности. В одну сторону мы шли четыре года, обратно тоже потребовалось бы несколько лет.

Дежнев попал на Чукотку морем, и мы двигались след в след с Германом Арбугаевым — как раз на катамаране, чтобы под парусом прочувствовать, как перемещались первопроходцы. Обратно таким маршрутом Дежневу с товарищами было нереально возвращаться, поэтому они искали путь по земле, через центральные районы Чукотки. Мы добрались до кочевых чукчей-оленеводов. Дальше на Колыму не прошли. К тому времени у нас было более 300 часов материала. Если бы двинулись дальше, это была бы вторая серия фильма.

Каждый кадр на вес золота

Несмотря на то, что у вас огромный «багаж» экспедиций — больше 20 лет, для этой, как вы отмечаете, потребовалось набраться «особого опыта». Как готовились к съемкам в экстремальных условиях и какие технические решения придумывать уже на месте?

— Сами по себе путешествия по нашему Северу, по Арктике очень сложные, надо очень хорошо разбираться в снаряжении и арктических средствах передвижения. Мы решили перемещаться и на собаках, и на оленях, и на лодках, максимально использовать все традиционные средства передвижения народов, которые там живут. Конечно, освоить управление упряжкой или оленями мы бы не смогли за короткое время — для этого надо родиться кочевником. Но зато мы освоили навыки, как жить долгое время в условиях, когда нам приходилось и кочевать, и уметь оперативно и быстро доставать аппаратуру, и вести съемки. Основной задачей было приспособиться самим и приспособить аппаратуру. С ней мы справились.

Первые испытания аппаратуры были на Полярном Урале, потом на Маньпупунере, перевале Дятлова, где были штормовые ветра и низкие температуры. Когда в феврале дошли до Якутска, там было минус 45, дышать не могли. В это время на Оймяконе, Полюсе холода, фиксировали минус 60. Когда мы добрались до оленеводов возле Оймякона, они сказали, что наконец-то у них потеплело: стало минус 47.

В таких условиях там мы делали съемки с воздуха. Использовали специально сконструированный сборно-разборный квадрокоптер, к которому особым способом крепили камеру. Все оборудование было мобильное, разборное и утепленное.

Над нашим с оператором снаряжением тоже пришлось серьезно подумать. Съемки были похожи на выход в открытый космос: самим собраться, аппаратуру собрать, каждый винтик прикрутить в экстремальных условиях. Мы знали, что у нас 7 минут полета, после чего камера к нам возвращалась в таком виде, будто ее погрузили в жидкий азот. Отогревали ее, взлетали заново. Каждый кадр получался на вес золота. И все это мы делали вдвоем, перемещаясь по Северу на санях оленеводов, собачьих упряжках.

Путешественники говорят на одном языке

На протяжении всего пути на разных отрезках к вам с оператором присоединились более 100 человек. Как вы находили их?

— Изначально мы с оператором Владимиром Филипповым определили, что съемочная группа будет состоять только из нас двоих, но без поддержки и помощников реализовать замысел было бы, конечно, невозможно. Федор Конюхов был с нами на собачьих упряжках в Архангельской области, потом эстафету приняли семьи оленеводов на Ямале, с которыми надо было договориться и кочевать вместе с ними. Было МЧС Якутии, команда Германа Арбугаева, участника вашей экспедиции, были чукчи-морзверобои.

Если посмотреть на список, кажется, что на маршруте нас сопровождали самые разные попутчики. Но они похожи в главном: все так или иначе люди путешествующие, поэтому у них схожее мышление.

Они мыслят минималистически, возят с собой минимум, все привыкли к перемещениям, где нет ничего лишнего, в том числе в психологии.

Все просты, понятны, со всеми мы говорили на одном языке. Все 100 участников экспедиции были как один человек, потому что все они являются путешественниками.

В одном из интервью вы говорите: «Я сам на себя примерил тулуп русского первопроходца». Что при этом чувствовали?

— Во-первых, большую разницу между тем, какими были люди тогда и сейчас. Лично мне очень далеко до отправлявшихся в Сибирь в 17-м веке. Это были невероятного уровня выживальщики, способные одним топором, ножом строить дом, зимовье, отбиться от диких животных. При этом сражаться за жизнь с людьми, кто был им не рад, уметь вести переговоры с племенами, встречавшимися на их пути.

У Дежнева после прохождения маршрута было 12 колото-резаных ран, в том числе под сердцем. При этом он не был жестоким человеком, раны были не от того, что он хотел кого-то уничтожить. Наоборот, по его запискам видно: кроме физической крепости, он был и хорошим переговорщиком. А умение договариваться с людьми в Сибири дорогого стоит. Любопытно проследить эту эволюцию отношений: сначала у Дежнева были военные действия с местными, а потом эти же люди становились его друзьями, проводниками, помощниками, проводниками идей.

На западе есть вестерны, которые мы смотрим и хорошо знаем. Но что происходило в это время у нас? Между теми, кто шел из центральной России в места, где жили племена? Про это мы мало знаем, хотя сюжеты там отличные. Например, Дежнев заложил очень важные вещи, которые работают в нашей стране до сих пор. Он показал пример, как можно и нужно договариваться, находить друзей и сосуществовать, не уничтожая друг друга.

Узнать предел своих возможностей

В одном разговоре вы сказали, что именно после этой экспедиции поняли, насколько наш Север отличается от всего севера в мире. Чем?

— У меня было много локальных экспедиций на Север, после которых он представлялся мне суровым и однообразным: только тундра, снега и просторы. А тут оказалось, что он полон удивительных территорий, которые производят колоссальное впечатление. Места типа Маньпупунера разбросаны по северу и каждый раз удивляют.

Для меня как режиссера такие образы были важны, я открыл их много для себя за четыре года, и было полное ощущение, что такими же их видел Дежнев. Это невероятно. Ушли люди, города, а эти камни стоят и свидетельствуют о каких-то очень древних мечтах. Именно сейчас Север открылся мне полным мифов, легенд — совершено живых, актуальных для нашего времени.

Насколько вы лично изменились на Севере?

— Появился новый жизненный опыт. Многие ситуации показали, что мои личные возможности — физические, моральные, духовные — ограничены. Было много испытаний и трудностей на этих северных просторах. Но это не подавило и не лишило желания двигаться дальше. Экспедиция оказалась ценна тем, что я узнал пределы своих возможностей. Адекватная оценка себя — это очень хорошо. Это здорово.

Смотрите расписание и покупайте билеты на фильм «Великий северный путь» онлайн в Афише IRK.ru.

Анна Важенина, специально для IRK.ru
Фотографии предоставлены автором