Байкал утонул в противоречиях

«Зеленое» движение, как это ни странно, зародилось не в западных демократиях, а в тоталитарном Советском Союзе в 1958 году в связи с обсуждением решения о строительстве целлюлозно-бумажного комбината на берегу озера Байкал. Желая защитить Байкал от вредных промстоков, журналисты, писатели, ученые выступили против строительства целлюлозно-бумажного комбината – Байкальского ЦБК. В защиту комбината выступал военно-промышленный комплекс. Выступления публиковались в центральных средствах массовой информации, и цензура не пресекла открытую дискуссию. Окончательное решение принял Н. С. Хрущев, и в 1966 году Байкальский ЦБК начал работать. Казалось бы, «зеленые» потерпели поражение. Но это не совсем так. В составе комбината появились небывалые сооружения для очистки промышленных стоков, стоимость которых составляла около четверти стоимости всего предприятия. Степень очистки стоков была наилучшей в мире. Кроме того, впоследствии ни одна промышленная отрасль ни разу не предложила построить на берегу Байкала новые промышленные гиганты, хотя чистая байкальская вода пригодилась бы многим. Накал страстей в публичной дискуссии был очень велик. Вероятно, ни одному из сменявших друг друга руководителей разных времен не хотелось получить геростратову славу губителя Байкала. Между тем, в 50-е годы существовали планы размещения на Байкале нескольких целлюлозно- бумажных комбинатов. До дискуссии эти планы могли показаться совершенно обыденными: многие ЦБК в разных странах стоят на берегах озер, например, на берегах Великих озер США действует несколько десятков таких предприятий.

Так или иначе, борьба за охрану Байкала отождествилась у многих миллионов людей как в СССР, так и за рубежом с борьбой за закрытие Байкальского ЦБК. Идея недопустимости пребывания загрязняющего воду крупного предприятия на берегу Байкала прочно внедрилась в общественное сознание и существует в нем уже около 50 лет, даже несмотря на то, что данные научных исследований не подтвердили прогнозы о грядущей скорой гибели Байкала – загрязнение от ЦБК обнаруживается не во всей акватории, а лишь локально. Науке приходится мириться с общественным мнением, ведь пока никто не может дать точный прогноз развития экосистемы Байкала в отдаленной перспективе. Лучше принять меры предосторожности, даже если впоследствии окажется, что они были избыточными, ведь речь идет о хранилище 90 % всей пресной воды России, содержащейся в ее реках, водохранилищах и озерах.

Вероятно, нет ни одного россиянина, который не знал бы о Байкале и оспаривал его статус «священного моря». Лично я узнал о Байкале из учебника «Родная речь» в одном из начальных классов. Однако в советское время уникальный статус Байкала не был юридически обеспечен – с точки зрения законодательства Байкал был всего лишь одним из многих тысяч озер России. Это не имело большого значения, поскольку жизнь СССР управлялась в основном не законами, а постановлениями ЦК КПСС и Совета Министров. Под давлением «зеленых» было принято несколько постановлений об охране Байкала, последнее в 1987 году. Многие требования постановлений были воплощены в жизнь – на Байкальском ЦБК было закрыто производство дрожжей, на Селенгинском целлюлозно-картонном комбинате была создана система замкнутого водооборота, благодаря чему он с 1991 года не имеет промышленных стоков, была прекращена перевозка по Байкалу древесины в плотах, была улучшена очистка промышленных и бытовых стоков в Бурятии, в лесах вблизи Байкала были запрещены рубки главного пользования. Однако решение о перепрофилировании Байкальского ЦБК на производство бумажной продукции из привозной целлюлозы и о строительстве замещающих мощностей на Усть-Илимском лесопромышленном комплексе было заблокировано совместными усилиями как властей, так и «зеленой» общественности.

Наступила эпоха перестройки, гласности и «нового мышления». Главной целью был провозглашен переход к правовому государству, к верховенству закона. Байкалу неотложно требовалась правовая защита. Лимнологический институт Сибирского отделения РАН выступил с инициативами о включении Байкала в Список мирового природного наследия ЮНЕСКО и о принятии закона СССР об охране озера Байкал. По заявке России Байкал был включен ЮНЕСКО в Список мирового природного наследия в 1996 году, а федеральный закон РФ «Об охране озера Байкал» был принят в 1999 году в результате долгого обсуждения и поиска компромиссов.

Закон является «рамочным» и не содержит прямых указаний на необходимость прекращения варки целлюлозы на берегу Байкала. Однако истинным мотивом самых разнообразных политических групп в пользу его принятия было именно закрытие Байкальского ЦБК. Байкальск не был включен ЮНЕСКО в Список мирового наследия до реализации обещания России о перепрофилировании Байкальского ЦБК на безвредное для Байкала производство.

Путем принятых Госдумой серии изменений Закон «Об охране озера Байкал» был выхолощен. Из него «без шума и пыли» исчезли важнейшие положения, такие, как требования о финансировании охраны Байкала из федерального бюджета, о создании управляемой одним из вице-премьеров Байкальской комиссии, о комплексном мониторинге экосистемы озера Байкал. Те, кто внес эти изменения, очевидно, не считают охрану 90 % пресной воды России одной из важнейших задач государства.

В эпоху Путина особый правовой статус Байкала помог отвести от него угрозу тотального загрязнения нефтью из нефтепровода, который с согласия государственной экологической экспертизы (!) предлагалось проложить по берегу озера – Президент России приказал перенести нефтяную трубу на 400 километров к северу.

Байкальскому же ЦБК повезло – его работу было решено продолжить. Возобладала идея внедрения замкнутого водооборота по примеру Селенгинского ЦКК, несмотря на то, что замкнутый цикл требовал перехода от высоко рентабельного производства беленой целлюлозы к производству гораздо менее ценной небеленой. Запрет на сброс очищенных стоков Байкальского ЦБК в Байкал был введен постановлением Правительства в 2001 году. Были построены чрезвычайно дорогие сооружения для очистки бытовых стоков Байкальска: ранее городские стоки очищались совместно с промстоками Байкальского ЦБК, но продолжение практики совместной очистки не позволяло ввести замкнутый цикл. Для охлаждения оборотных вод была построена дорогостоящая градирня, которая не нужна при разомкнутом цикле. И тут неожиданно выяснилось – так же неожиданно, как приход зимы для коммунальщиков – что замыкание цикла и переход к производству небеленой целлюлозы невозможен ввиду того, что оно не может не только обеспечить прибыль, но даже прокормить работников предприятия. Предприятие было остановлено по решению собственников ввиду нерентабельности в октябре 2008 года и не работало больше года. Опять-таки совершенно неожиданно выяснилось, что в Байкальске, который является моногородом, исчезло около 2000 рабочих мест. Вновь потребовалось решать байкальские проблемы не путем соблюдения принятых ранее или новых правовых актов, а в режиме «ручного управления» высшим руководством страны. В январе 2010 года было принято изменение в постановлении Правительства 2001 года «Об утверждении перечня видов деятельности, запрещенных в центральной зоне Байкальской природной территории», и запрет на варку целлюлозы со сбросом стоков в Байкал был снят. По случайному совпадению, цена на высококачественную беленую целлюлозу на мировом рынке как раз в это время быстро и существенно выросла, и Байкальский ЦБК немедленно начал ее производить. Работе комбината не помешало ни отсутствие надлежащей сырьевой базы, ни огромные накопленные еще в предыдущий период варки беленой целлюлозы долги, ни начавшаяся процедура банкротства, ни крайняя изношенность давно устаревшего оборудования, как в сказке Корнея Чуковского о том, как крокодил проглотил городового. Бесстрашный Вася Васильчиков пригрозил крокодилу сабелькой, и крокодил городового выплюнул. Утроба крокодила городовому «не повредила».

Очевидно, что в наших теперешних условиях руководство страны зачастую не только имеет право, но и обязано пользоваться «ручным управлением», принимать экстренные решения для урегулирования неотложных проблем. Такой неотложной проблемой было обеспечение занятости населения Байкальска в условиях развивающегося мирового экономического кризиса.

Возникновение безработицы при закрытии экологически неприемлемых производств – вполне обычное явление в истории промышленно развитых государств. Социальное напряжение возникало у них при закрытии угольных шахт в Бельгии и Великобритании, металлургических и химических производств в Германии, при закрытии вредных производств на бывшей территории ГДР. Правительства развитых стран давно научились смягчать социальные последствия путем реализации особых пенсионных программ, переобучения работников, создания новых рабочих мест. К сожалению, за годы, прошедшие до момента временного закрытия производства на Байкальском ЦБК здесь не было предпринято никаких мер для создания новых рабочих мест и смягчения социальных последствий. Почти вся наша крупная промышленность в настоящее время захвачена кастой «управленцев», людей, плохо знающих производство и не наделенных стремлением участвовать в решении социальных проблем. Правительство вынуждено бороться с этой когортой, зачастую предпринимающей, мягко говоря, неумелые действия. Однако я глубоко убежден, что решения правительства должны приниматься в строгих рамках правового поля. В случае Байкальского ЦБК оно вышло за эти рамки.

Отменив в январе 2010 года запрет на производство целлюлозы без замкнутого водооборота, правительство не отменило одного из пунктов того же постановления 2001 года, согласно которому в Байкал нельзя сбрасывать ни одно вещество, на которое не установлена предельно допустимая концентрация (ПДК). В очищенных стоках целлюлозного производства присутствуют тысячи веществ, и установить для каждого из них ПДК не представляется возможным. Однако закон есть закон. Разрешив производство целлюлозы, аппарат правительства, готовивший изменения к постановлению, не удосужился отменить этот пункт. А он фактически запрещает работу Байкальского ЦБК.

Более того, подчиненное правительству Министерство природных ресурсов через два месяца после разрешения на сброс стоков приняло приказ о нормах допустимых воздействий на уникальную экосистему озера Байкал. В этом документе содержится полный запрет на сброс в Байкал веществ категории особо опасных, к которым относятся, в частности, продукты отбелки, так называемые хлорированные гваяколы. Об их возможном наличии в очищенных стоках свидетельствовали данные мировой литературы. Мы решили проверить, имеются ли хлорированные гваяколы в очищенных стоках БЦБК. Руководство предприятия и государственные органы охраны природы отказали нам в разрешении на отбор проб стоков на территории завода непосредственно в приемнике очищенных сточных вод, из которых они попадают в Байкал. Выяснилось, что такая акция должна была рассматриваться как внеплановая проверка предприятия, которая может проводиться только по решению правоохранительных органов. Плановые же проверки, оказывается, можно проводить лишь раз в год, предупредив о них руководство предприятия, по крайней мере, за трое суток. Кроме того, наши лицензированные и аккредитованные при Росгидромете и Роспотреднадзоре лаборатории, оказывается, вообще не имеют права проводить экологические исследования без лицензии и аккредитации при Росприроднадзоре. На мой взгляд, такой запрет нарушает Конституцию Российской Федерации, согласно которой гражданам принадлежит право получения достоверной экологической информации. Как мне помнится, это право вошло в Конституцию после того, как власти попытались отобрать у населения счетчики Гейгера после чернобыльской катастрофы.

Мы не стали ломиться в эти закрытые двери. Наши водолазы отобрали образцы стоков непосредственно из сливной трубы в Байкале на глубине 40 метров. Сборы проб и анализы были проведены дважды. Наконец пробы были все-таки отобраны в пруду благодаря содействию Байкальской природоохранной прокуратуры. Во всех пробах был обнаружен запрещенный хлоргваякол. К тому же оказалось, что количество многих сбрасываемых веществ намного больше тех, которые допускаются «Нормами допустимых воздействий…». Мы уведомили о наших результатах природоохранную прокуратуру и органы государственного управления. На деятельность Байкальского ЦБК наши находки не отразились. В момент принятия приказа МПР из его текста с очевидностью вытекало, что он фактически вводит запрет на выпуск Байкальским комбинатом беленой целлюлозы. Точка зрения МПР, выраженная в приказе, таким образом, не совпадала с точкой зрения Правительства РФ. Я не могу рассматривать эту ситуацию иначе как правовой нигилизм государственного органа управления.

Волей-неволей опять придется принимать решения на самом высоком уровне. Такие факты разрушают уважение к закону со стороны промышленности и ее управленцев и государственных чиновников. Как и когда будут приняты решения, устраняющие юридические противоречия и направленные на выбор судьбы БЦБК и жителей Байкальска, я не знаю.

Одна из рассматриваемых идей – полная модернизация комбината, замена устаревшего оборудования и внедрение новых бесхлорных способов отбелки целлюлозы. Реализация этого плана будет равносильна строительству нового целлюлозного комбината.

Я думаю, что идея строительства нового целлюлозного комбината на Байкале не будет одобрена подавляющим большинством россиян. Новый комбинат можно построить в другом месте, не создавая угрозы Байкалу и, к тому же, в такой точке, куда будет гораздо дешевле доставлять лесное сырье. Производство целлюлозы в России надо расширять. Ее главное назначение состоит в том, что из нее производят заменяющее хлопок вискозное волокно, из которого получают ткани для женского белья и других важных надобностей. Я уверен, что для строительства нового крупного целлюлозного комбината вне водосборного бассейна Байкала без больших затруднений удастся найти и российских и иностранных инвесторов.

Что же делать? Я не экономист и не предприниматель, но имею право мечтать о судьбе Байкальского ЦБК, ставшей бесконечной притчей во языцех. Комбинат можно было бы аккуратно разобрать (на срок до двух лет для этой цели можно было бы создать сотни рабочих мест) и утилизировать получившиеся в результате этого ценные отходы, например, многие километры труб из нержавеющей стали и многое другое. Территорию комбината нужно было бы рекультивировать, в частности, после 40 лет разговоров ликвидировать накопившиеся в первые годы работы комбината полужидкие отходы хлорлигнина. Работам по рекультивации должен предшествовать детальный анализ для идентификации наиболее опасных отходов. Необходимо будет выбрать и наиболее эффективные технологии рекультивации.

Когда на месте комбината появится чистая «зеленая лужайка», ее можно будет нарезать на участки и продать их на аукционах или сдать в аренду Площадь, занятая Байкальским ЦБК, составляет 720 га. Стоимость этой земли в зависимости от конъюнктуры рынка может составлять от 3 до 30 млрд рублей. На «зеленой лужайке» можно будет разместить новые, не наносящие вреда Байкалу предприятия.
В обратной последовательности проблема создания альтернативных рабочих мест не решается – ни одному здравомыслящему инвестору не понравится соседство с действующим промышленным предприятием, имеющим всемирную дурную репутацию, загрязняющим атмосферу и воду Байкала.

Сейчас всем ясно, что строительство Байкальского ЦБК на берегу Байкала было стратегической ошибкой. Наличие комбината тормозит развитие центральной зоны Байкальской природной территории по пути устойчивого развития, так как уводит в тень необходимость решения многих других экологических, экономических и социальных проблем. Решать эти проблемы необходимо. Байкальский участок мирового природного наследия – самый большой в мире. На берегах Байкала живет около 100000 россиян. Обеспечение устойчивого развития этой территории требует строгого соблюдения законов и их однозначного толкования, единства устремлений властей и общества. Как и 50 лет назад, было бы очень полезно провести широкую и открытую дискуссию с тем, чтобы уяснить, каким общественным группам сохранение Байкальского ЦБК и его модернизация выгодны, какие направления устойчивого развития на территории Байкальского участка мирового природного наследия тормозит наличие Байкальского ЦБК на Байкале, какие оптимальные действия могли бы предпринять для решения проблемы государство и бизнес. В теперешних новых условиях хотелось бы услышать новую точку зрения ведущих политических партий.

Михаил Грачев, директор Лимнологического института Сибирского отделения РАН, академик РАН

В сокращении статья была опубликована в «Российской газете», 12 июля 2011 года, № 149 (5525)