Андрей Калищук: «Сложные преступления мы все чаще раскрываем по горячим следам»

В Иркутской области по-прежнему сохраняется сложная криминогенная обстановка. Однако наряду с неудачами есть у наших правоохранителей и масса поводов для гордости. В честь профессионального праздника — Дня сотрудника внутренних дел — начальник ГУ МВД по Иркутской области, генерал-майор полиции Андрей Калищук за чашкой чая ответил на вопросы журналистов и рассказал, чем сейчас живет полиция региона.

— Андрей Евстафьевич, если посмотреть в общем, какова на сегодняшний день криминогенная обстановка в регионе?

— Оперативная обстановка в области традиционно сложная. За 10 месяцев этого года в подразделения полиции обратились 300 тысяч человек. Отмечу, что в общей своей массе люди довольны тем, как мы работаем. Мне лично приходят письма с благодарностями и просьбами поощрить того или иного сотрудника.

Хотя, конечно, есть и поводы для критики — и по рассмотрению обращений, и по скорости реагирования. Мы пока, к сожалению, занимаем пятое место в России по общему количеству зарегистрированных, и третье место в СФО — по числу тяжких и особо тяжких преступлений.

С другой стороны, за последние пять лет уровень преступности в области сократился в полтора раза. В этом году уже раскрыто 23 тысячи преступлений, 21 тысяча уголовных дел доведена до суда. По этому показателю я могу сказать точно, что мы занимаем первое место в Сибирском федеральном округе.

К примеру, в этом году в регионе зарегистрировано на 10 % меньше автоугонов, чем в прошлом. Мы здесь, как и по многим другим категориям преступлений, занимаемся не столько расследованием отдельных краж машин, а устраняя первоисточник криминальной активности. Наши сотрудники выявили 14 групп профессиональных автоугонщиков. Причем группы были серьезными, с дорогостоящими сканерами стоимостью 200—300 тысяч рублей.

Такой же подход применяется и в декриминализации одной из ключевых сфер экономики Иркутской области — в лесной отрасли. Только рейдами тут не обойтись. Поэтому нам важно не столько задержать непосредственно того отдельного мужичка, который спилил дерево, а выявить и нейтрализовать заказчиков — лиц, стоящих за вырубкой. За этот год мы отработали четыре преступные группировки, занимающиеся незаконной заготовкой леса в огромных масштабах. Особо резонансный случай, когда под эгидой МВД мы с коллегами из Новосибирска и Санкт-Петербурга одновременно задержали участников одной такой группировки — ущерб от их действий оценивается в два миллиарда рублей.

— А что с этнической преступностью? Недавние межэтнические столкновения в Москве вызвали большой общественный резонанс в стране. Иркутская область — регион многонациональный, многоконфессиональный, в борьбе с нелегальной миграцией действуют ли наши правоохранители на упреждение, а не только реагируют постфактум на громкие события?

— Полиция работой с мигрантами занимается ежедневно. Рейды совместно с ФСБ, ФМС, другими заинтересованными службами проводятся регулярно. Очень многое остается за кадром, то же взаимодействие с диаспорами и представителями религиозных конфессий.

Насчет взрывоопасности межнациональной обстановки скажу определенно — наше счастье, что в области живет такой терпимый и толерантный народ. Сами условия жизни заставляют людей выживать сообща. Назову и такую цифру: за 10 месяцев этого года мигранты совершили 222 преступления, или около двух процентов от всех совершенных в Иркутской области. Хотя не спорю — поднеси спичку, и может полыхнуть.

В Иркутской области только легально находятся более 50 тысяч мигрантов. Количество нелегалов примерно сопоставимо им по численности. Разумеется, что столько незаконных мигрантов невозможно разом отловить и строем вывести за пределы региона.

Наш спецприемник одновременно вмещает немного людей. А еще нужно установить личность каждого задержанного нелегала, проверить подлинность его документов, подготовить материалы в суд и ждать, пока нарушителя выдворят.

— А если коснуться будущего полиции — как вы оцениваете уровень подготовки выпускников нашего Восточно-Сибирского института МВД?

— Я как руководитель института заинтересован в результативности процесса подготовки кадров для правоохранительных органов. В этом году мы впервые торжественно вручали служебные удостоверения 83 молодым выпускникам ВСИ. Приятно было посмотреть на них: чистый незамутненный взгляд, много иллюзий. Они еще не до конца понимают, в какой переплет они попали, поступая на службу в МВД. Но если серьезно, то молодежь готова плодотворно трудиться в органах полиции.

Процесс обучения в ВСИ еще предстоит дорабатывать. В первую очередь — насытить программу освоением практических навыков. Институту необходим приток опытных практиков — преподавателей, не понаслышке знающих работу в системе.

Раньше ведь как было? Молодой сотрудник без всяких наставников попадал к таким опытным дядькам, которые сразу загружали новичка по максимуму. Через призму их знаний молодой полицейский совершенствовал свое мастерство. После реформы мы, к сожалению, утратили это сильное ядро многоопытных сотрудников. Сейчас важно желание самого новичка набираться опыта и то, насколько компетентен и внимателен его начальник.

А вообще неважно, пришел к нам молодой человек из института МВД, нархоза или любого другого учебного заведения. В ведомстве есть примеры коллег из гражданских вузов или после армии, дослужившихся до высоких чинов.

— Но, несмотря на все реформы, народ зачастую жалуется на черствость сотрудников полиции. Очень часто те, кто обращается за помощью, слышит: «Когда вас убьют, тогда и приходите». С этим-то что делать?

— Обращаясь в полицию, люди попадают в сферу услуг, которую мы предоставляем гражданам. Ведь, к примеру, в ресторане можно нарваться на официанта, который груб и невежлив. Так и у нас. Мы же не можем разослать приказ по всем отделам, мол «с завтрашнего дня вы не черствые».

Другой вопрос — как наши сотрудники становятся такими? Может человек просто находится не на своем месте, не получает удовольствия от работы. Либо же это профессиональная деформация, которая тоже имеет место быть на нашей службе. Может изначально тот или иной сотрудник был добрым и отзывчивым, а со временем служба его утомила.

Если человек столкнулся с плохим отношением к себе в дежурной части, так не надо об этом молчать. Мы не оставляем подобные факты без внимания, но сперва граждане должны сообщить о них. Для этого есть те же голосовые регистраторы, телефоны доверия, интернет-приемная.

— А конкурсы типа «Народного участкового» влияют на престиж работы в полиции и доверия к правоохранительной системе в целом?

— Вы вспомните старые кинематографические образы того же Анискина или Дяди Степы, тепло принятые народом. Сегодня такого творчества мало, по телевизору идут не самые положительные сериалы типа «Ментовских войн», «Глухаря» и прочих. Образ нового Анискина никто на создает, поэтому мы со своей стороны делаем это сами, в том числе через конкурсы.

Участковые — наиболее близкие к людям сотрудники полиции. Повезло жителям тех округов, чей участковый знаком и всегда доступен. Очень приятно, когда люди не жалуются, а хвалят таких сотрудников.

За неимением новых образов приходится эксплуатировать старые. Тот же конкурс детских игрушек и поделок «Дядя Степа — полицейский», проводимый руководством МВД. Сейчас, когда он вышел на всероссийский уровень, все помнят, что идея конкурса принадлежала именно иркутянам, а конкретно нашей пресс-службе. Но нам не жалко, мы придумаем еще.

— Образ — это хорошо. Но как при всем этом обстоят дела с кадрами?

— С участковыми ситуация очень хорошая — по области служат 900 сотрудников, рабочий некомплект составляет 2,4 процента. Недостаток людей в других наших подразделениях — несоизмеримо больший. Самая серьезна нехватка кадров в отделе по борьбе с экономическими преступлениями. В том же уголовном розыске тоже высокий уровень некомплекта. Мы серьезно чистим ряды, а из-за высоких требований к работе уволенным трудно сразу подобрать замену.

Но число желающих работать в полиции растет. Большой конкурс на должности в патрульно-постовой службе — даже по итогам проверок и тестирования, но конкурс все равно остается три человека на должность.

— И как некомплект отдельных подразделений полиции сказывается на качестве работы?

— Много примеров хорошей работы. В одной из передач на центральном телевидении министр внутренних дел Владимир Колокольцев, комментируя дело «белгородского стрелка», привел в пример быстрого и качественного расследования двойного убийства в Братском районе. Он сказал, что в этом случае иркутские полицейские совершили трудовой подвиг. Хотя это обычная работа полиции.

Не все преступления становятся достоянием общественности и не все расследования заканчиваются возбуждением уголовного дела. Например, если проходит информация об отставке какого-то чиновника, стоит задуматься — вдруг это отчасти связано с работой правоохранительных органов?

То же можно сказать о работе по поимке педофилов. Или про того же маньяка в Ангарске, предположительно убившего 24 женщины. Это сейчас о расследовании дела рассказывает следственный комитет. Но мало кто знает, что постоянно действующая следственно-оперативная группа с 1998 года занималась раскрытием исключительно данного дела.

Практика создания таких подразделений, кстати, пошла именно из Ангарска. В те годы, к слову, только в этом городе совершалось в год до 1,5 тысяч убийств. Для сравнения — сейчас по всей области регистрируется 400 подобных преступлений. Неочевидные, сложные преступления у нас все чаще раскрываются по горячим следам.

IRK.ru