Вспоминая Юрия Ножикова

Юрий Абрамович Ножиков в 1994 году стал первым избранным губернатором Иркутской области. Тогда он получил колоссальную поддержку со стороны жителей региона — более 78 % от общего количества голосов избирателей. Несмотря на то что Юрия Ножикова больше нет, он до сих пор считается одной из самых значимых фигур в политической жизни региона. 17 февраля 2014 года ему исполнилось бы 80 лет. Каким человеком был первый губернатор и какой жизненный путь ему пришлось пройти, мы вспоминаем сегодня цитатами из книги Юрия Ножикова «Я это видел, или Жизнь российского губернатора, рассказанная им самим».
 
«Я был сначала строителем. Двадцать восемь лет монтировал электростанции почти по всему Союзу — от Урала и до Магадана. Потом стал управленцем и государственным деятелем. Девять лет управлял Иркутской губернией — одной из самых обширных и богатых в России».
 

Юность

«Я всю жизнь прожил (и живу, теперь уже нет смысла ничего менять) с чужой фамилией и даже с чужим отчеством. Как и почему это получилось — чуть ниже, история прямо связана с идеологией времени… Кстати, фамилия Ножиков, по виду самая обыкновенная, встречается довольно редко. Я листал телефонные книги в тех городах, где бывал (а бывал я во многих городах), — и не находил ее. Я один, родственников — никого, может, думал, кто и найдется, пусть и не очень близкий… Правда, недавно журналисты нашли в Ангарске Ножикова. Он бурят. А я…»
 
«Отец у меня был китаец, мать — русская, медсестра. Про отца я знаю только, что его звали Чен Кин Сан, а по-русски — Леонид. Так что в действительности я Юрий Леонидович Чен. Через два года после того, как отец исчез, она снова вышла замуж — за Ножикова Абрама, рабочего».
 
«Я до сих пор помню этот голод. Главное ощущение детства — голод. Страшнее ничего не было. Голод страшнее смерти. Смерть — одномоментное дело. А голод тянет постоянно…»
 
«Бедность, конечно, угнетала. Я не мог никого пригласить к себе домой — стыдно было. Мать, я уже говорил, из кожи вон лезла, работала с утра до вечера (на две ставки, наверное), но что она могла сделать?»
 
«Все достается своими руками и головой, никто, как говорится, не принесет тебе на тарелочке, готовое. Я давно уже дома хозяйствовал один. Хочешь тепла — принеси дров, затопи. Хочешь есть — работай в огороде, вари. Не хочешь быть бедным — учись, опережай других знаниями, прояви себя, чтобы уважали и ценили, чтобы за кусок хлеба не кланялся».

 

Тресты

«Я уже тогда усвоил себе принципы, которые обеспечивали интенсивную работу. Этим принципам я и следовал потом. Первое — надо обеспечить людям фронт работ (сторона технологическая). Второе — надо платить по-настоящему. И третий принцип — социальные условия».
 
«Я стремился быть первым руководителем не из тщеславия или честолюбия. Хотя, конечно, был честолюбив, особенно по молодости. Сама по себе карьера тоже не привлекала. Но первый может принимать решения. Остальные их выполняют. Мне не хотелось жить чужими решениями и чужим умом».
 
«…спасают как раз нестандартные решения. Не надо их бояться, не надо бояться, что останешься один, что дадут по шее. Тут очень важен личный моральный кодекс. Самое главное — не приучать себя к барству».
 
«Да, в народ возвращаться несладко, но не надо этого бояться. Если человек боится — это его беда. Жизнь подсказывала: иногда не хочется куда-то идти и этим заниматься, но именно туда и надо идти. Не пойдешь — само не решится, будет нарывать и нарывать. И Бог знает чем кончится. А пойдешь — и решится. Неразрешимых проблем нет. Говорят: это нереально. Но реалии мы сами создаем…»

 

Политика

«Сплошная политика. В ней, как на войне, год считается за два. А то и за три. Как на войне, можно и голову сложить…»
 
«Чем больше на меня нападали — не прямо, а сбоку, через подставных лиц, — тем больше это вызывало противодействие населения, тем больше я набирал очков. Старое российское правило, которое все забыли, да и теперь постоянно забывают: чем сильнее власть гоняет кого-нибудь, тем больше люди его поддерживают».
 
«…выборы. Каждый раз это страшная, изнурительная гонка. Сколько она стоит, сколько отнимает здоровья, может понять лишь тот, кто сам в ней участвовал».
 
«Мы отстояли нашу энергетику. На ней держится все хозяйство области, она — основа всей экономики. Будет своя, дешевая энергия — будут дешевые товары и услуги, квартплата и так далее. Не будет своей — все будет дороже, и доходы тоже уйдут на сторону».
 
«За должность не цеплялся — не самое главное в жизни. Для меня дороже честь и достоинство. Уходить — так чистым. Я понимал, что дело не в каких-то там нарушениях. А в политической игре. Компромат для нее — подспорье».

Губернаторство

«Я еще раз понял, что в гражданские волнения нельзя вмешивать военных. Тут должны действовать гражданские лица. И один человек может сделать больше, чем целый полк. А военных подставлять нечего».
 
«Мне интересны разные люди. Просто интересны. Как политик и государственный деятель, я черпаю у них самую живую и самую достоверную информацию, не переданную, переваренную кем-то, а из первых рук. Я нахожу новые краски, узнаю новые стороны жизни, до той поры мне неизвестные, каких не найдешь ни в книгах, ни в самых тайных справках…»
 
«До следующих выборов оставалось еще почти полтора года. Я бы мог досидеть, добыть до этого срока. Но я не хотел просто быть, просто сидеть. Я считал это безнравственным. Не можешь делать лучше, чем другие, тянуть на верхнем „до“ — уходи. Нечего тебе делать на этом месте, нечего обманывать людей, которые тебя избрали и тебе верят. Уступи место другому — кто сможет и потянет».
 
«Я, конечно, понимал, что что-то потеряю, некий губернаторский комфорт. Но, я уже говорил, самое главное для человека — честь и достоинство. Это не зависит от ранга, этого отнять нельзя. Честь и достоинство одинаково дороги и для президента, и для дворника».
 
«Теперь у меня нет ни чинов, ни должностей, я — свободный гражданин. У этого слова в наше время появился неприятный оттенок. Заключенные в лагерях обращаются: „Гражданин начальник…“»

 

Послесловие

«Пока человек жив — он действует. Как может, насколько позволяют силы и способности. Самое главное — сохранить при этом честь и достоинство. Так я считал всю жизнь и теперь считаю. Я знаю, что это непросто дается и дорогого стоит. Но я ни о чем не жалею. Мне нечего бояться или стыдиться».

Юрий Ножиков скончался 15 июня 2010 года в Иркутске.

Фотографии предоставлены Благотворительным фондом имени Юрия Абрамовича Ножикова

Анна Собчинская, IRK.ru