Пожалуйста, отключите AdBlock.
Мы не просим большего, хотя работаем для вас каждый день.

«У наркоманов три варианта: тюрьма, больница и смерть»

«У наркоманов три варианта: тюрьма, больница и смерть»

С Дмитрием мы встретились в центре реабилитации наркозависимых «Воля». Ему 28 лет. Уже полгода он не употребляет наркотики. До этого принимал их на протяжении пятнадцати лет. Начинал с травки и клубных таблеток и постепенно перешел на героин. Дмитрий откровенно рассказал о том, как жил эти годы, в какой момент осознал себя наркоманом и после чего решил завязать с наркотиками.

Трава

В 13 лет я начал покуривать траву. Познакомился с парнем с Синюшки, а сам жил на Конева. Он предложил пойти с ним на озеро и приготовить наркотики. Я пошел, ведь то, что нельзя, обязательно хотелось попробовать. Меня никогда не останавливали запреты.

Контроля со стороны родителей не было. Они жили в другом городе, зарабатывали деньги, тогда время было такое. Воспитывала меня бабушка. Я был предоставлен сам себе, мог уйти из дома на двое суток и не дать о себе знать. Понимал, что она волнуется, но мне было наплевать —авантюрист по жизни.

Первый раз покурил и не понял, что со мной происходит. Сознание стало измененным. Постоянно хотелось смеяться, настроение было такое приподнятное. Мы начали ходить в места, где росла дикая конопля, собирали ее, варили и готовый продукт использовали.

Траву курил регулярно. Бывало, просыпался, чистил зубы, даже не позавтракав, накуривался. Обычные сигареты тоже курил и употреблял алкоголь. После того как покуришь траву, кажется, что проблемы отходят на задний план, настроение будто поднимается. Но это иллюзорно, на самом деле становится только хуже. Со временем организм привыкает к наркотикам, и ты уже не испытываешь тех ощущений, что были изначально. Тогда приходится больше курить или увеличивать концентрацию травы. Час держит, а потом состояние вялое, и ты его либо преодолеваешь, либо куришь еще.

В конце 90-х годов употреблять наркотики было модно. В школе многие ребята курили. Единицы, наверное, не увлекались этим, их считали белыми воронами и постоянно задирали.

Спиды

В старших классах начал ходить в ночные клубы. Там попробовал спиды (от английского слова «скорость» (speed), так называют стимуляторы амфетаминового ряда (амфетамин/метамфетамин). — Прим. авт.). Они были очень доступны: моргнул определенному человеку, он подошел, дал ему деньги, а взамен получил товар. Таблетка стоила 1200 рублей. Достаточно накладно, но в клуб примерно столько с собой и брали, чтобы купить входной билет, алкоголь и оставить деньги на такси.

От таблеток эффект был гораздо сильнее, чем от травы. Они действовали на голову, часто от них возникали галлюцинации. В клубе от таблеток начинало сильно разгонять, состояние было похожим на транс — полное помутнение разума, прилив сил и энергии. Ты мог протанцевать до самого утра, приехать домой и не уснуть.

В клубе я сразу видел кто под чем. Таблетки употребляла вся прогрессивная молодежь. Парни и девушки часто ходили по ночным заведениям и были при деньгах.

Спиды употреблял нечасто и обычно в компании. Действия таблеток хватало на ночь, утром наступал депрессняк. Психика после них сильно умотана, можно даже заплакать ни с того ни с сего. На следующий день сидел дома, курил траву и пил пиво. Чтобы стабилизировать эмоциональное состояние и отойти от спидов, употреблял другие наркотики. Чувствовал себя как выжатый лимон. Энергии в организме не оставалось. Потом неделю мог ничего не употреблять.

Кокаин и «дживиаш»

После окончания школы поступил в политех. Приходил в университет просто провести время и потусоваться. Мне было около 19 лет, когда попробовал кокаин. Доставал его тоже в клубах. Грамм кокаина в 2007—2008 годах стоил около 8000 рублей. Считалось крутым, если ты входил в определенные круги, где можно было достать что-нибудь запрещенное.

В то время сложился культ клубной жизни. Молодежь стремилась в ночные клубы. Тусоваться было модно. Я жил, как сова, просыпался, когда было темно, а днем отсыпался.

Кокаин употреблял примерно полгода. Тратил на наркотики деньги, которые давали родители. Мы «зарабатывали» тем, что перепродавали знакомым разные вещества, на счетчики ставили — такая жизнь была. То, что получали с этого, тоже тратили на наркотики. С родителями часто происходили конфликты. Я обвинял их в том, что они меня не воспитывали. Тем самым оправдывал свое употребление наркотиков.

На четвертом курсе отчислили из университета. Пошел в армию. Служил в Кемеровской области. Попал в бригаду быстрого реагирования. Физическая подготовка там была на первом месте. В армии понял, как сильно угробил организм, не было ни выносливости, ни силы.

Понимания, что пришел служить, отдавать долг Родине, у меня не было. Под конец службы я и там нашел наркотики. Сначала это была травка, потом — курительные смеси «дживиаш». Рядом с КПП висело объявление о продаже курительных смесей. Мы звонили и нам привозили. Стоил «дживиаш» недорого, но травка по сравнению с ним — детская шалость. От затяжки можно было упасть, настолько сильное у него действие.

Через год вернулся из армии и продолжил вести аморальный образ жизни. Клубные наркотики и кокаин я уже не употреблял, но курил траву и стал больше выпивать.

Героин

У меня возникли проблемы с законом, поэтому не мог остаться в Иркутске и переехал в Ангарск. Быстро вошел в ангарскую тусовку. В клубе познакомился с парнем, тот предложил попробовать порошок. Понимал, что хуже точно не будет, понюхал и ощутил эйфорию. На героин я сел с одного употребления. На следующий день позвонил знакомому, спросил, где достать еще, встретились с ним и поехали употреблять. Героин был вполне доступен, грамм наркотика тогда стоил около 1200 рублей.

До этого к героиновым наркоманам, которые кололись, я относился очень плохо. Не знал, что порошок можно нюхать. Когда сам попробовал, понимал, что употребляю героин, но не считал себя наркоманом, потому что не кололся.

На протяжении четырех лет я нюхал героин почти каждый день. В какой-то момент перестал чувствовать запахи, потому что слизистая разрушалась.

От кокаина и других наркотиков можно было отойти за день. При героиновой зависимости начинаются ломки. Прошел месяц моего употребления, позвонил знакомому, а у него не было героина. Сидел дома в сильной апатии, у меня болели ноги, ломило кости, появились понос и рвота. Позвонил ему, он говорит: «Поздравляю, старичок, у тебя кумар».

Я был абсолютно растерян, раньше никогда не испытывал такого состояния. Все болело, даже спать не мог. Мне было очень плохо: температура, насморк, слезы текли, не мог кушать и пить абсолютно ничего. Нужно было снять абстинентный синдром, тогда можно жить дальше.

Абстинентный синдром (лат. abstinentia — воздержание) — группа симптомов различного сочетания и степени тяжести, возникающих при полном прекращении приема психоактивного вещества либо снижении его дозы после неоднократного, обычно длительного и/или в высоких дозах употребления.wikipedia

Вместе со знакомым поехали искать наркотики. Нашли через третьих лиц, понюхали, мне стало гораздо лучше. На тот момент поймал себя на мысли, что попал в ловушку, нюхал и понимал, что дальше будет только хуже, но останавливаться не хотел. Продолжал употребление удвоенными темпами.

Периодически, когда не было наркотиков, собирались вместе, пять-шесть машин, и ждали, когда появится, выпивали и тусовались. Всем было плохо, но мы держались. Так втянулся в героиновое движение.

Если становилось плохо, я знал, как облегчить свое состояние. Можно было пойти на анонимный прием к наркологу, заплатить около 500 рублей, он выписывал рецепты на медицинские препараты, снимающие абстинентный синдром. Пропиваешь таблетки курсом и чувствуешь себя нормально. Зависимость не проходит, в голове все равно сидит мысль, что нужно употребить еще.

Во время первой ремиссии я три месяца не употреблял наркотики. Приехал к матери в Иркутск и жил у нее. Ломало меня около двух недель, не спал, не ел, только пил алкоголь. Было невыносимо, но затем стало легче, организм постепенно восстанавливался. Я начал дышать свободно, чему-то радоваться, понимал, что трезвый. Не надо было бежать сломя голову в поисках наркотиков, мог посидеть дома и выпить чаю. Было прикольно.

Я продолжал курить траву и пил, но героин не употреблял. Напивался до такого состояния, чтобы просто вырубило. Ломку невозможно терпеть, старался подавить ее, чтобы только не чувствовать.

Вскоре вернулся в Ангарск и встретился со старым знакомым. Сразу заметил, что с ним что-то не так. Он сказал, что у него с собой есть наркотики, достал шприц и начал колоться. Предложил мне, я подумал, почему бы и нет. Так мы начали колоться. После того, как укололся, лучше посидеть, залипнуть, тебя охватывает сон и наступает эйфория. Вот так лепить может и полчаса, и два часа — зависит от качества наркотика. На первых порах достаточно одного укола в день, потом организм привыкает, приходится колоться два раза в день и чаще.

В Ангарске прожил около двух лет и все это время кололся. Знакомый, с которым начинал, переехал в Краснодар, но я находил другие компании. Купить героин было несложно. Его продавали почти в каждом квартале.

Через некоторое время заметил, что начали умирать люди, которых я знал. От передозировки скончалась моя близкая знакомая — Катя. Ей было 24. Незадолго до смерти она жаловалась: «Не могу так жить. Мне надоело просыпаться и гнаться за чем-то. Я устала жить одним днем»
.

Из ангарской компании, а это человек 30, осталось только трое. Остальные кто в тюрьме, кто умер, кто переехал в другой город. Причем все молодые — не старше 27 лет.

Когда долго употребляешь наркотики, приходит одиночество. Понимаешь, что тебя окружают такие же наркоманы, как и ты, которым важно только одно в жизни — новая доза. Наступает болезненное понимание, что стал наркоманом. Тебе не нужно ничего, кроме наркотиков и одиночества.

Потом появился парень, с которым когда-то начинали нюхать. Словились с ним и кололись вместе. Как-то взяли героин и приехали ко мне домой. Мы укололись, и оба упали без сознания. Через полчаса я очнулся на полу, поворачиваюсь, а он лежит рядом весь синий. Вызвали скорую, но было уже поздно. Эта смерть стала для меня звоночком. Я понял, что буду следующим.

Реабилитация

После смерти друга разорвал все контакты и уехал из Ангарска. Около месяца жил у матери в Иркутске. Перестал употреблять героин, у нас это называется «перекумарил», пережил серьезный абстинентный синдром и начал сильно выпивать. Депрессия была жуткая, жить не хотелось. Мама предлагала пойти работать, но я ничего не хотел.

Прошлым летом по счастливой случайности пошел к стоматологу. В больнице женщина раздавала брошюры, взял одну, не читая, положил в карман и направился домой. Купил себе алкоголь, выпивал и вспомнил про брошюру. В ней была реклама усольского подразделения центра «Воля». Позвонил, и Антон (Антон Вепрев, заместитель директора Центра реабилитации наркозависимых «Воля». — Прим. авт.) пригласил меня на первую консультацию.

В августе 2016 года начал проходить реабилитацию. У меня произошло знакомство с программой и с собственной трезвостью. Реабилитация — это очень тяжело, на самом деле. Сложнее всего менять себя и свой образ жизни. Когда на протяжении многих лет употребляешь наркотики, непросто взять и отказаться от них. В центре я находился 24 часа в сутки. Должен был прожить там от шести до восьми месяцев, не покидая территорию. Через два месяца уехал, не смог. Вернуться заставило то, что в трезвом состоянии мне было прикольнее.

Через четыре месяца реабилитации я познакомился с девушкой. Она тоже была зависимая и на тот момент провела в «Воле» около двух месяцев. У нас завязались отношения, а в центре категорически нельзя было этого. Когда в реабилитационном центре начинают восстановление личности, психика как оголенный провод, ты эмоционально неустойчив, поэтому многое нельзя. Потому что есть риск опять улететь в употребление. В крутое пике завернуться.

Вместе мы ушли из центра. Я думал, что построю серьезные отношения, семью. Мы устроились на работу, около месяца жили трезво и в один момент сорвались. Начали употреблять синтетические наркотики соль. До этого никогда их не пробовал, а у девушки был опыт употребления. Это очень сильный порошок, его можно нюхать, курить и колоть. В срыве принимал соль в течение месяца.

Нашим отношениям пришел конец с первого же употребления. Я понял, что с этим человеком у меня больше нет ничего общего.

Мы прожили вместе еще неделю или две. Месяц срыва был для меня очень тяжелым. Эти наркотики сильно действуют на голову, я ни разу с таким не сталкивался, клубные наркотики, героин, кокаин — все это с ними не сравнится. Начинаешь совершать поступки, которые никогда не сделал бы. Появляются слуховые и визуальные галлюцинации. Начинается паранойя, возникает мания преследования. Не можешь выйти на улицу и общаться с людьми, думаешь, что все желают тебе плохого.

Через два месяца я вернулся в центр и продолжил реабилитацию. Сейчас мне осталось пройти месяц амбулаторного курса. Живу в городе, занимаюсь своими делами, работаю, по выходным езжу в центр. Могу приехать туда в любой момент, когда мне плохо, и там мне будет легче.

В «Воле» создан мини-социум или мини-государство. Там каждый занят своим делом. Один день можешь мыть полы, второй день — готовить еду или работать в огороде. Новичкам помогают адаптироваться старшие ребята. Тебя никогда не оставят одного. Все делятся опытом и учат друг друга. Я никогда раньше не убирал за козами (улыбается), а здесь занимался этим. Научился готовить, хотя раньше мог только яичницу пожарить и отварить пельмени.

В центре ты в безопасности. Там нет наркотиков, запрещены разговоры о них. У тебя спрашивают, как провел день, как себя чувствуешь. И это важно. Наркомания — болезнь замороженных чувств. Ты подавлял в себе радость, грусть и другие чувства, был как зомби. Во время реабилитации начинаешь все это чувствовать, тебе помогают разобраться, собирают твою личность по осколкам во что-то целое и новое.

Никаких медицинских препаратов в «Воле» не дают. Только если есть рекомендации врача по лечению острых или хронических заболеваний. Каждое утро после зарядки обливаемся холодной водой. С обливанием вырабатываются эндорфины, а это положительно влияет на эмоциональное состояние. В центре приучают к гигиене, потому что наркоманы, как правило, не следят за собой, моются не каждый день. Мы ухаживаем за животными, осваиваем столярное дело — заняться постоянно есть чем.

В программе реабилитации я уже год и месяц. Благодаря центру заново ощутил вкус трезвой жизни. Планирую пойти учиться на психолога, хочу помогать людям. У меня большой негативный опыт употребления наркотиков, и я готов делиться им, помогать другим. Сейчас работаю в «Воле» как волонтер, это мое личное желание.

Мне многое теперь интересно. Понимаю, что мир огромный и наркотиками дело не ограничивается. Планирую прыгнуть с парашютом. Недавно ездил в Аршан, поднимался в горы, сильно устал, но, когда оказался на вершине, понял, насколько был ограничен в своем мировоззрении.

Давать советы зависимым нет смысла — не послушают. Пока не упрешься рогами в пол, как говорится, ничего не изменится. У каждого должен наступить свой переломный момент. Потому что у наркоманов всего три варианта: тюрьма, больница или смерть, каких бы иллюзий они себе не строили.

Получить первичную консультацию психолога в центре реабилитации наркозависимых «Воля» можно по телефонам: 8 902 511-10-93, (3952) 20-20-52. Консультационные телефоны работают без выходных с 09:00 до 21:00.

Беседовала Алина Вовчек, ИА «Иркутск онлайн»

Фото Никиты Пяткова

  • Никита Вихров 28 мая 2021 в 05:45

    Мой первый комментарий!

    Можно я свою стори вам поведаю? Так устроена система. Провокаторы троллят на улице и раздражают, а потом тебе предлагают снять стресс. Их кришует полиция и политики. Можно сказать, что в Украине это гибридная война против русских. Если вы не захотите, то вас просто насильно посадят, как это было у…

Загрузить комментарии
Фотография  из 
Закрыть окно можно: нажав Esc на клавиатуре либо в любом свободном от окна месте экрана
Вход
Восстановление пароля