«Активная жизнь в инвалидном кресле — это постоянная борьба»

В 17 лет Евгений попал в автомобильную аварию, из-за которой оказался в инвалидной коляске. Он получил серьезную травму — перелом позвонков грудного отдела. Молодой человек перенес две сложные операции, после которых последовали три года реабилитации. Но Евгений так и не смог встать на ноги. Все это время рядом с ним находились родители и друзья, благодаря которым он не опустил руки, смог преодолеть множество трудностей.

«Препятствия были на каждом шагу», — вспоминает Евгений. Ни город, ни квартира, в которой он жил вместе с родителями, не были приспособлены для жизни на коляске. Повсюду бордюры, ступеньки в подъезде, узкие дверные проемы. Евгению требовалась помощь во всем.

Через несколько лет Евгений получил землю, построил дом, в котором обустроил все так, чтобы ему было удобно жить без посторонней помощи: пандус при въезде, расширенные проемы, а розетки, дверные и оконные ручки в доме находятся на доступной высоте. Сейчас он уже и не представляет, как можно жить в квартире. «Дома все делаю сам, здесь я не чувствую себя инвалидом», — говорит он.

По словам Евгения, многие, получив подобную травму, оказываются дома взаперти. И это их ломает. Конечно, ситуация по сравнению с тем, что было даже пять лет назад, изменилась — сегодня чаще можно встретить людей на колясках. «Однако большинство наших инвалидов до сих пор не готово выходить из дома», — признается мужчина.

— В этом отношении меня спасла реабилитация в центре Дикуля по ОМС. Но людям по достижении 18 лет сейчас такая реабилитация бесплатно уже не положена, а зря, — добавляет Евгений. — Встать на ноги я так и не смог, но центр помог свыкнуться с мыслью, что теперь я на коляске и, что более важно, я не один такой.

У человека в инвалидном кресле, продолжает рассказывать Евгений, много как физических сложностей, так и моральных, которые преодолеть порой сложнее. Должна быть цель или мечта, чтобы свыкнуться и жить дальше. И, конечно, общение. Людям с инвалидностью просто необходимо выходить из дома и общаться с другими людьми, в первую очередь, чтобы привыкнуть к их реакции на себя. Они должны быть готовы к взглядам и даже вопросам — ничего страшного в этом нет.

— А вам удалось свыкнуться с тем, что вы оказались в коляске? — спрашиваю я.

— Да. Я насколько смог восстановился и приспособился к жизни. Иногда я начинаю думать, какой бы была моя жизнь, если бы не авария, — задумчиво отвечает Евгений. — Но у меня есть то, ради чего стоит жить дальше, — жена и замечательная дочка, родители и друзья.

Инвалидам всех групп раз в год положены бесплатные путевки на лечение в санатории. Для взрослых длительность санаторно-курортного лечения составляет 18 дней, для детей-инвалидов — 21 день. Но на деле все не так, говорит Евгений. В прошлом году мужчина получил путевку в Анапу, где находится один из лучших спинальных санаториев. Но до этого четыре года никуда не ездил. Несколько лет назад, вспоминает он, предлагали путевку в «Металлург» в Шелехове, но тогда санаторий не был приспособлен для инвалидов-колясочников, и он отказался.

— В нашей стране нужно постараться, чтобы получить бесплатную коляску или путевку на лечение, — говорит он.

Евгений вспоминает, что до аварии он вел типичную жизнь подростка. Веселились, ходили в клубы и кафе. Оказавшись в инвалидном кресле, он не стал затворником.

— Оправившись от травмы, я начал встречаться с друзьями, частенько ходили в клуб. Несколько раз меня не пустили в ночной клуб «Объект 01», — с улыбкой вспоминает Евгений. — Потом я стал заранее звонить в те места, которые планировал посетить, чтобы уточнить, смогу попасть к ним или нет. Сейчас у меня семья, и чаще мы отдыхаем вместе.

В городе можно по пальцам пересчитать места, доступные для инвалидов-колясочников, говорит Евгений. Например, кинотеатры. В них для коляски приспособлен только первый ряд, на который заехать также бывает непросто. Однажды, вспоминает он, в одном из кинотеатров города, который находится в ТЦ, Евгений попросил охранника помочь закатить коляску. Он помог, но с неохотой, причитая, что «ему так тяжело тягать коляску и вообще это не его работа».

— Неприятно сталкиваться с таким? — осторожно спрашиваю я.

— Сейчас уже нет. Со временем привыкаешь к отказам. Активная жизнь в инвалидном кресле – это постоянная борьба, — говорит Евгений.

Иногда Евгений с женой ходит в драмтеатр. «Но для этого необходимо заранее оповестить персонал театра, что будет человек в инвалидном кресле», — поясняет Евгений. Попасть внутрь можно с черного хода, где нет крыльца. Но вот специализированного туалета для инвалидов в учреждении нет.

Евгений передвигается по городу на машине. Признается, что не знает, как в инвалидном кресле можно пользоваться общественным транспортом. Заехать на коляске даже в специальный троллейбус или автобус — проблематично — водители не подъезжают близко к тротуару и откидывают специальный пандус только по просьбе, а ведь не всегда есть сопровождающие. К тому же ходят такие автобусы и троллейбусы редко.

— Между тем, добраться в магазин или аптеку на коляске самостоятельно и без транспорта очень сложно. Я живу за микрорайоном Солнечный, где передвигаться без посторонней помощи практически невозможно, — рассказывает он.

Через три года после аварии Евгений получил права. 13 лет назад не было системы получения водительских прав инвалидами — многие автошколы отказывались принимать на обучение людей с ограниченными возможностями. Тем не менее Евгений смог сдать экзамены и получил права в 19 лет. Сейчас он ездит на машине, оборудованной сертифицированным ручным управлением и автоматической коробкой передач. От обычного автомобиля отличается тем, что ножные педали водителя дублированы рычагом газа и тормоза.

— Я не представляю, чтобы я делал без авто, наверное, большую часть времени все-таки сидел дома.

Кстати, припарковаться возле ТЦ сложно, отмечает Евгений. Места для инвалидов всегда заняты. Приходится ставить машину далеко и дальше уже, лавируя между машинами, пробираться ко входу. «Одно время эвакуаторы регулярно увозили нарушителей, сейчас нет. Поэтому паркуюсь, где получится», — говорит он.

Как рассказал Евгений, раньше, встретив на улице человека в инвалидном кресле, большинство прохожих отводили глаза. «Раньше нас вообще старались не замечать. Сейчас ситуация улучшилась, но ненамного», — рассказывает он. Люди по-разному реагируют на просьбу о помощи. Кто-то проходит мимо, кто-то неохотно помогает и спешит дальше по своим делам, а кто-то помогает даже, когда ты не просишь об этом.

— Сейчас больше стали показывать российских фильмов про людей с ограниченными возможностями. И это хорошо. Но, мне кажется, они в большинстве нереалистичные. Показывают какие-то чудесные исцеления, которых в реальной жизни практически не бывает. От этого у многих людей складывается мнение, что мы, кто ездит на колясках, недостаточно стараемся или мало занимаемся. А так бы обязательно исцелились, — с улыбкой говорит Евгений.

«Когда тебя везут в коляске, трясет на каждой кочке. А если крутить колеса самостоятельно, то руки потом долго болят. Да и колеса при такой езде быстро ломаются, все-таки не создана коляска для наших дорог, только для ровного асфальта».

По словам Евгения, большую проблему для инвалидов представляют поликлиники и больницы. Все новые медицинские учреждения строятся с учетом безбарьерной среды для людей с ограниченными возможностями. Но старые абсолютно недоступны для маломобильных людей. При входе — везде только лестницы, и пандуса, а тем более подъемника, нет. Раньше, вспоминает Евгений, он был прикреплен к центральной районной больнице поселка Дзержинск. Тогда старался избегать посещений врача, так как без посторонней помощи попасть в здание невозможно.

— Я только и слышал «Вызывайте врача на дом, не ходите сюда». Люди мне помогали, но не все и не всегда. Сейчас прикреплен к поликлинике в Молодежном, в коляске проезжаю легко — здание новое, построено по современным стандартам.

Идем по скверу. Самая большая проблема, говорит Евгений, это бордюры. Подъем даже в три сантиметра для моей коляски — это настоящее препятствие. Приходится поднимать колеса перед каждым заездом. «С моей травмой делать это непросто и нельзя» — говорит он.

— Вот на такой бордюр я могу заехать, — говорит Евгений и останавливается. — Вот здесь, почему нельзя было убрать бордюр для проезда?

Проходим чуть вперед.

— А вот с этого могу съехать, но обратно не поднимусь, — показывает он.

По светофору переходим дорогу. Евгений слегка замешкался на съезде с тротуара. Женщина, которая шла за нами, недовольно цыкнула. Неприятно. А Евгений, не обращая внимания, поспешил пересечь дорогу.

Идем обратно к машине. Чтобы не обходить сквер, я могу от остановки пройти прямиком к месту, где припаркован автомобиль Евгения. Но он так проехать не сможет — для этого надо сначала спуститься по пандусу, который настолько крутой, что при спуске можно вылететь из коляски. Далее немного проехать и подняться по лестнице (без пандуса), а потом еще и преодолеть высокий бордюр. Евгений поясняет: в нашем городе спуститься или поднять себя на пандус, держась за поручни, не каждый сможет. Да и поручни, как и в этом случае, встречаются редко.

— Здесь я и пытаться не буду спуститься, пандус очень крутой, как и большинство в городе. Лучше вернуться, как сюда пришли.

Но для этого, Евгению надо заехать на тротуар. Он просит помочь подтолкнуть коляску. Перевести даже через невысокий бордюр человека в инвалидном кресле по силам далеко не каждому. У меня это получилось, но с большим трудом.

Проходим сквер, спускаемся к парковке, но подойти к машине не можем. Проход заставлен транспортом, а ведь здесь пешеходная зона. Буквально на наших глазах отъезжает один из автомобилей и тут же заезжает другой. Из припаркованного авто вышел мужчина с ребенком, посмотрел на нас и пошел по своим делам. Евгений осторожно проезжает между машинами.

— В Иркутске доступную среду делают, но скорее для галочки, — рассуждает Евгений, — Конечно, с точки зрения человека, который передвигается на своих ногах, все выглядит хорошо. А для человека на коляске — нет. Вот бы чиновники проводили тест-драйв перед тем, как принимать работы по благоустройству.

Анастасия Маркова, IRK.ru
Фото Маргариты Романовой

Анастасия Маркова, IRK.ru