Пожалуйста, отключите AdBlock.
Мы не просим большего, хотя работаем для вас каждый день.

Максимиха: акварельная история

Максимиха: акварельная история

Необычная художественная выставка «Ирма Геккер. Возвращение» открылась в селе Максимиха Баргузинского района. У акварельной серии занимательная история. Первый рисунок из серии «Байкал. Баргузинский залив. Времена года» художница выполнила ровно полвека назад, летом 1972-го. Через 20 лет картины увезли в Америку, где они едва не остались, а ещё через 30 вернулись на малую родину, но Максимиха уже не та. Тихие прибрежные улицы, засыпанные байкальским песком, уютные дома, рыбацкие баркасы, широкий пляж сохранились лишь на пейзажах Ирмы Юльевны.

Из Америки в Россию

Ирмгардт Амалия Геккер родилась в США, в Чикаго. В четыре года девочка нарисовала бегущего человечка, и папа Теодор Юлиус (Юлий Федорович) заявил: «Ирмочка у нас будет художником». Кто мог подумать, что бегущий человечек станет прообразом судьбы Ирмгардт Амалии Геккер. Если бы ребенку, родившемуся в семье профессора философии, предсказали, что она поедет в Европу, а затем в Россию, поступит в художественный институт, перед дипломом будет арестована, получит пять лет лагерей, в ГУЛАГе полюбит уголовника, родит троих детей, и счастливо проживет с ним всю жизнь, она наверняка упала бы в обморок. Но вышло именно так.

Потомок голландских корабелов Теодор Юлиус Геккер родился в Петербурге, получив блестящее образование, преподавал в Колумбийском университете, много работал в Европе – Швейцарии, Австрии, где встретил свою будущую жену Элизабет Шарлотту Юнкер. В семье родились пятеро девочек – Алиса Гортензия, Марселла Луиза, Ирмгардт Амалия, Ольга София, Вера Елизавета — когда профессора философии пригласил в Россию первый нарком просвещения Анатолий Луначарский. Семья поселилась в Москве, в Староконюшенном переулке, а вскоре Юлий Федорович (здесь профессора называли на русский манер) построил большой дом на Клязьме. Практически не зная языка, девочки пошли в русскую школу.

Спустя несколько лет, Алиса поступила на исторический факультет МГУ, Марселлу приняли в институт иностранных языков на французский факультет, Ирма поступила в художественный институт, Оля и Вера учились в музыкальном техникуме.

«Американский шпион»

Профессор Юлий Геккер всячески идеализировал Октябрьскую революцию, подводя философскую основу под всевозможные перегибы и перекосы, даже когда ему запретили выступать с лекциями. Жена просила вернуться в Европу. Сначала он наотрез отказывался, а потом было поздно…

В феврале 1938 года Юлия Геккера арестовали как «шпиона в пользу американского империализма». Следствие было быстрым, решение суда безаппеляционным — расстрел. 27 апреля на «Коммунарке» приговор привели в исполнение.

«В камере»
«В камере»

«Ночью пятого апреля в дом прибыли сотрудники НКВД с ордером на арест мамы. Ей предложили одеться и скомандовали: „Выходите!“ На нижних ступеньках мама остановилась, оглянулась, не понимая, что происходит. Она вся сгорбилась, вдруг стала маленькой, шагнув в темноту…».

Ирму, не признавшую отца врагом народа, исключили из комсомола, но в художественном институте оставили. Она закончила пятый курс в мастерской Александра Осьмеркина. «22 июня началась война. Я внутренне готовилась ехать на фронт. В один из дней нам раздали анкеты, где надо было указать национальность. Я честно написала „немка“, мне сразу сказали: „Больше не приходите!“ Разорвалась последняя связь с институтом. В это время в Третьяковской галерее объявили прием работ на выставку „Вторая Отечественная война“. Я загрунтовала холст, начала писать картину „Студенты под Можайском“. Там наши студенты копали противотанковые рвы для защиты Москвы. Через неделю я уже увезла картину и сдала в Третьяковку. Лет десять спустя узнала, что она экспонировалась».

«На каникулах я поехала в „Ухтопечлаг“ Коми АССР, повезла продукты маме. Её привели, она улыбалась беззубым ртом — цинга, а у меня градом бежали слезы…».

Одна статья на всех

Вскоре настал черед сестер Геккер.

«10 сентября утром к дому на Клязьме подъехали два автомобиля. Дома были Марселла с шестимесячным Алешей, Вера и я. Нас доставили на Петровку. Немного погодя привезли из школы Алису. Почти до вечера допрашивали всех по отдельности. Вечером неожиданно отпустили Марселлу с маленьким сыном, их вывели через черный ход и сказали больше никогда не появляться в Москве. Остальных отправили в женскую Новинскую тюрьму на Садовом кольце. Первое время арестованные жили одной надеждой, что их выпустят, что произошла чудовищная ошибка, ведь они не виноваты. Но выводили только на допрос, а потом возвращали в камеру, которые все время пополнялись. Однажды подняли всех среди ночи, стали выводить и сажать в железнодорожные вагоны, набивая их до отказа. Уже на рассвете двери закрыли, стало тихо. Когда поезд тронулся, все зарыдали, прощаясь с Москвой. Состав уходил на Восток. Время от времени состав останавливался. Охранники закатывали бочку воды, раздавали хлеб и кусочки сушеной рыбы — это был завтрак, обед и ужин. На 24-е сутки поезд прибыл во Фрунзе (Киргизия). Потянулась долгая зима, началась эпидемия тифа». Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, просто не сойти с ума, женщины пытались найти себе хоть какое-нибудь занятие. Одни распускали на нитки изношенные чулки и вязали кофты. Роль спиц выполняли обглоданные щепки, концы которых полировали ушной серой. Курильщикам выдавали махорку и бумагу, она и стала основой первых рисунков Ирмы Геккер. Глядя в зарешеченное окно, она рисовала склоны Тянь-Шаня, а потом сцены барачной жизни.

Книжка отличника

Книжка отличника

Ирму Геккер осудили на пять лет — статья 58, часть 2, пункт 10 (антисоветская агитация). Сестры тоже получили по пять лет. За зиму Ирма настолько ослабла, что, когда формировался этап в Сибирь, конвой её не хотел брать – не выживет. В долгой дороге до Мариинска спас, как ни странно, начальник поезда. Он принёс фуражку зеленых яблок, приказал жевать, но глотать только сок. А потом заставил конвойных приносить горячий чай с сахаром.

Творчество особого режима

На территории Мариинского пересыльного пункта Сиблага НКВД работали художественные мастерские, которыми заведовал Анатолий Должанский. Ему нужны были мастера, поэтому осужденную Геккер оставили здесь, первым делом отправив в больницу, а потом в барак. В распредлагере оставляли представителей интеллигенции – художников, музыкантов, которые просто не выжили бы на лесосеке. Здесь отбывала срок почти вся труппа Минского театра опера и балета…

Ирма Геккер рисовала портреты жен начальствующего состава лагеря, оформляла сцену клуба, считая, что ей повезло – осталась жива и занималась своим делом.

Акварель из серии «Баргузинский залив»
Акварель из серии «Баргузинский залив»

«Однажды в мастерскую зашел молодой человек в полувоенной форме, такую носили вольные работники лагерей. Шевелюра светлых волос, зеленые глаза. Это был бригадир столярки и кузницы Сергей Худяков. Впоследствии он неоднократно приходил, садился в уголке и наблюдал за моей работой». Будущий муж Ирмы Геккер отбывал срок по уголовной статье. Работать на лесосеке или пилораме ему не позволяла инвалидность – в детстве Сергей лишился одной кисти, пытаясь разобрать случайно найденный патрон. Впрочем, серьезная травма не помешала заработать срок и кличку – Сережка Рука.

Портрет бригадира Сергея, будущего мужа
Портрет бригадира Сергея, будущего мужа

«В лагерь стали приходить с фронта вагоны, набитые одеждой, которую сняли с убитых. Гимнастёрки кипятили, красили, штопали дыры и отправляли на фронт. Наступили сильные морозы. Сережа узнал, что к нам с Севера идет этап нетрудоспособных. Я ждала особенно — ведь среди них мог быть папа. Прибыли ходячие, затем сани, заваленные телами-скелетами. Умерших регулярно вывозили за территорию лагеря. Однажды под трупами спрятались, а потом бежали два уголовника. После этого на вахте поставили человека, который бил деревянным молотом по голове каждого покойника…»

С Верой — в будущее

Комиссия по досрочному освобождению заключенных рассматривала в первую очередь дела уголовников, которые в отличие от политических знали, за что отбывают срок.

Сергея освободили, а Ирме Геккер оставалось сидеть еще три года, хотя она, имея «Книжку отличника», тайком надеялась на это. Особое удостоверение позволяло узнику Сиблага получать улучшенное питание, возможность читать газеты, занимать первый ряд в клубе — много чего, кроме досрочного освобождения. Антисоветская статья перевешивала все аргументы.

Фрагмент книги
Фрагмент книги

«После пеллагры, перенесенной в начале заключения, доктор сказал, что у меня никогда не будет детей, но после отъезда Сергея я узнала, что у меня будет ребенок!!! Дочка родилась 22 сентября. Помню, проснулась после наркоза, медсестра поднесла ребенка и говорит: „Девочка у тебя“. А я кричу: „Верочка!“. В лагерных яслях было очень холодно, замерзала даже вода в бутылочках, из которых кормили малышей. Вскоре за дочкой с воли приехал Сергей».

Только через год с лишним, в сентябре 46-го Ирме Юльевне удалось уехать к мужу и дочери в Кемеровскую область. Въезд в крупные города ей был запрещен. Сергей Алексеевич работал на лесоучастке в Горной Шории.

Портрет дочери Веры, родившейся в лагере
Портрет дочери Веры, родившейся в лагере

После смерти «отца народов» поселенцам разрешили перебраться в Иркутск. Ирма Юльевна преподавала в художественном училище вместе с Аркадием Вычугжаниным, Борисом Лебединским, Глебом Богдановым. Сестра Вера после освобождения организовала для детей гидростроителей музыкальную школу.

В 1954 году ссыльные получили паспорта. Вскоре пришло сообщение, что постановление об обвинении Ирмы Юльевны Геккер отменено и дело прекращено за отсутствием состава преступления. Через пять лет семья переехала в поселок Монды. Ирма Юльевна работала чертежницей, ходила с геологами в маршруты, в школе учила детей рисованию. Геологи помогли организовать несколько выставок в Иркутске и Улан-Удэ, но в Союз художников её всё равно не приняли.

Акварель из серии «Баргузинский залив»
Акварель из серии «Баргузинский залив»
Акварель из серии «Баргузинский залив»
Акварель из серии «Баргузинский залив»

Акварель из серии «Баргузинский залив»

Акварель из серии «Баргузинский залив»

Акварель из серии «Баргузинский залив»

Акварель из серии «Баргузинский залив»

Все краски Байкала

В 1972 году Ирма Юльевна и Сергей Алексеевич уехали в Максимиху. В это время зародился альбом «Байкал. Баргузинский залив. Времена года». Художница попыталась издать альбом, но технически это было сложно, а идеологически — невозможно. Поэтому при первой же возможности автор отдала работы ученому – лимнологу Вильямсу из Колумбийского университета, в котором когда-то преподавал ее отец. Отдала просто так, полагаясь на порядочность американца, не взяв расписки, не составив опись, да что там, — не записав даже полных данных ученого! Просто Вильямс и всё.

Ирма Юльевна с внучкой
Ирма Юльевна с мужем Сергеем Алексеевичем

Ирма Юльевна с внучкой

Ирма Юльевна с мужем Сергеем Алексеевичем

Уже после того, как Ирмы Юльевны не стало, выяснилось, что Вильямс пытался собрать деньги на издание альбома, но не получилось. Удалось лишь организовать выставку. Работы вернули домой с помощью иркутских ученых, работавших в Америке. Это чудо случилось незадолго до того, как акварели собирались сдать в архив университета.

Галерея «Ирма», где проходит выставка
Игорь Холодов, инициатор проекта

Галерея «Ирма», где проходит выставка

Игорь Холодов, инициатор проекта

Спустя еще несколько лет акварели вернулись в Максимиху, уже — в «Галерею Ирма».

— Дебютная выставка большого проекта состоялась в Иркутске, в галерее Анны Городюк, а затем работы обосновались на своей малой родине на берегу Байкала. Домика, в котором жила Ирма Юльевна, уже, к сожалению, нет, поэтому мы решили организовать арт-пространство с постоянной экспозицией, — рассказывает инициатор проекта Игорь Холодов. — Работы планируем менять, потому что у художницы большое наследие. Готов к показу акварельный альбом «Восточный Саян», сохранилось много графических работ. Выставка – анонс также пройдет в галерее Ани Городюк.

Ирма Юльевна с внучкой Ирмой и правнучкой Настей
Максимиха

Ирма Юльевна с внучкой Ирмой и правнучкой Настей

Максимиха

Многие спрашивают, какая связь между Иркутском и Максимихой? Во-первых, в Иркутске живут ученики Ирмы Юльевны, здесь она преподавала, в Бурятии жила и работала. Во-вторых, мы не делим Байкал на правый и левый берег, он у нас один, и работы Ирмы Юльевны тому подтверждение.

Борис Слепнёв, специально для IRK.ru
Фото автора

Борис Слепнёв, специально для IRK.ru

Комментирование новостей и статей на сайте приостановлено с 23:00 до 08:30
  • Zhorro 31 июля 2022 в 12:18

    Дайте почитать это сталинисту и нелюбителю Солженицына Иванычу!

Загрузить комментарии
Фотография  из 
Закрыть окно можно: нажав Esc на клавиатуре либо в любом свободном от окна месте экрана
Вход
Восстановление пароля