Реформирование системы исполнения наказаний. Колонии и СИЗО Иркутской области: работа в новых условиях

Туда попадать не надо ни при каких обстоятельствах.

Карантинное отделение, это отдельный отряд для вновь прибывающих в учреждение осужденных. Согласно Уголовно-исполнительному кодексу осужденный может находиться в карантине до 15 суток. Это адаптационный период. В это время с осужденным беседует психолог, начальник отряда, социальный работник, медик. То есть, администрация учреждения как бы принимает гражданина, составляет необходимые документы, выясняет его потребности.

Ваш сын был направлен в СИЗО-3 на обучение по профессии «Станочник деревообрабатывающих станков» (на базе этого следственного изолятора есть училище № 310), но в связи с изменением плана набора обучающихся был затем переведен в ОИК-8 (в это объединение входит ИК-32) для получения обозначенной профессии. И в том, и в том учреждении он попадал сначала в карантинное отделение, как того требует закон. В ближайшее время ваш сын будет переведен в обычный отряд и начнет учиться. Срок обучения – 6 месяцев.

Если есть необходимость в трехсторонней встрече, чтобы выяснить, в чем корень проблемы, наш представитель примет в ней участие.

Да, в следственных изоляторах есть небольшая категория осужденных, которые оставлены в СИЗО для отбывания наказания. Это отряды по хозяйственному обеспечению. На этих граждан распространяются те же нормы закона, что и на осужденных в исправительных колониях. В том числе и право освобождаться условно-досрочно по решению суда.

По зачету времени, проведенного в СИЗО, в срок отбывания наказания - несколько лет назад обсуждался законопроект, но так и не был принят. Речь шла о дифференцированном зачете осужденному срока пребывания в СИЗО (во время следствия) относительно срока наказания и вида режима, которые после вынесения приговора назначаются судом. Чем мягче вид режима, назначенного осужденному, тем больше коэффициент. Например, один день в СИЗО хотели приравнять к двум с половиной дням, если осужденному присуждали отбывать срок в колонии-поселении, к двум дням - в колонии общего режима, и к полутора – в колонии строгого режима. Но это, повторяю, планировалось применить только к подследственным, потому что они на время следствия содержатся в камерах.

Я предлагаю вам позвонить по номеру 33-98-28 и договориться с заместителем начальника по тылу СИЗО-1 Алексеем Михайловичем Седых о встрече. Разъяснить все вопросы.

Вам, как жителю дома по ул. Каховского, следует, наверно, знать, что подачу воды (которую наша котельная лишь нагревает), ее качество (в том числе, цвет воды), давление (когда люди одновременно открывают краны, давление падает, и от этого зависит температура) обеспечивает бойлер, установленный в вашем доме. Этот бойлер обслуживает ваша управляющая компания.

Что касается нашей части работы, то температура наших горячих труб, с помощью которого нагреваются ваши трубы в вашем бойлере, сегодня - 5 октября - была 60 градусов. Этого достаточно, чтоб нагреть воду, что и подтверждается ее температурой в здании управления и в следственном изоляторе, где проблем с этим нет. Температуру для всех потребителей мы даем одинаковую.

Условия в колониях-поселениях разные. На севере области действительно есть колонии-поселения, где осужденные трудоустраиваются на лесозаготовке, где нет достаточных коммунально-бытовых условий и где работа тяжелая. При выводе на поселок мы учитываем состояние здоровья осужденных, их заявления и обращения родственников с пожеланиями перевести в ту или иную колонию-поселение. Есть КП, где осужденные трудятся на выводных объектах, есть возможность работать учетчиком, нормировщиком.
В вопросе вывода на колонию-поселение мы все-таки исходим из того, что оттуда быстрее можно освободиться условно-досрочно, что для больных ВИЧ особенно важно. У всех осужденных есть медицинские полисы, они прикрепляются для обслуживания к гражданским учреждениям здравоохранения.

Конечно, есть. Такая же, как между независимым контролером прав осужденных и правозащитником, который за деньги бандитов ездит по колониям и избирательно проверяет, не обижает ли администрация преступников-рецидивистов и зачинщиков массовых беспорядков, хорошо ли и вольготно ли им там сидится? Хорошо бы, чтоб и их Бог отвел от такой дьявольской зависимости.

Здравствуйте

Вы смотрите видео со сфальсифицированными самими подследственными сценами «пыток». Снимали на авторучку с вмонтированной в нее видеокамерой, которую передала в СИЗО адвокат.
Как только к нам попало это видео, мы сами обратились в следственный комитет, чтобы провели проверку - действительно ли имело место насилие к подследственному, который является главным героем фильма. Инициатором обращения в прокуратуру стало управление собственной безопасности ГУФСИН, так как в видеоролике в преступлениях обвиняются сотрудники. В процессе проверки выяснилось, кто, как и зачем снимал и монтировал этот фильм, производство которого было щедро оплачено преступной группировкой, влиятельные члены которой как раз ожидали в иркутском СИЗО вынесения приговора по ряду громких преступлений. Основная цель видеоподделки – убедить общественность в незаконности следствия и в невиновности обвиняемых.

Не люблю слово «заключенные». Осужденных (в колониях) и подследственных (в СИЗО) 19 600 человек.

Я являюсь руководителем ГУФСИН по Иркутской области с декабря 2003 года.

Отбывающие наказание трудоустроены на производстве мебели, строительных материалов, пластиковых окон, передвижных жилых вагончиков, тротуарной плитки, форменного обмундирования, обуви, пастельных принадлежностей, средств бытовой химии, товаров широкого потребления. Всего производится около 150 видов товаров, работают 36% осужденных.

С предпринимателями ГУФСИН активно сотрудничает, чтобы открывать новые производства и трудоустраивать больше осужденных. Поэтому приглашаем партнеров, предлагаем имеющиеся у нас производственные мощности, площади, рабочую силу. По вопросу открытия производств при учреждениях ГУФСИН вы можете позвонить по телефону 26-81-15.

Для помощи в социальной адаптации освобождающимся гражданам сотрудничаем с общественными организациями (например, с Красным крестом), реабилитационными центрами, министерством социального развития Иркутской области. В обязательном порядке работаем с Центром занятости: в колониях устанавливаем электронные терминалы с данными об имеющихся в городе вакансиях; сотрудники центра занятости приезжают в колонии, встречаются с готовящимися к освобождению, рассказывают, какие существуют программы обучения, тестируют осужденных для определения подходящей профессии. Кроме того, осужденные колоний-поселений работают на выводных объектах: например, на кирпичном заводе в Иркутске, в ангарском строительно-монтажном управлении.

Помимо этого, в колониях есть профессиональные училища, мы даем профессию осужденным. На сегодня у нас идет обучение по 36 профессиям. Это, прежде всего, востребованные рабочие профессии: сварщики, каменщики, трактористы, слесари, крановщики. Но как он будет работать на свободе, это зависит только от самого человека, если есть желание обустроить свою жизнь - жить и работать как все, то это получается. На ГУФСИН функция контроля граждан после освобождения законом не возлагается.

Вообще, проблема эта обоюдная. С одной стороны, нашими бывшими подопечными некому заняться на свободе (а им нужны специализированные программы помощи), с другой, и сами бывшие осужденные не горят желанием трудиться, за ними надо еще приглядывать и контролировать. Что это будут за формы организации: деревня ли, община, фермы, артели – хоть как назови, но это нужно делать. И в некоторых регионах есть успешный опыт. Конечно, всегда будут такие, кто не хочет жить по-человечески, для кого дом – тюрьма. Но есть же и другие граждане, кто мог бы изменить свою жизнь, им надо помочь.

Статистики, сколько людей в области совершают преступления по причине того, что не смогли найти работу, нет. Мы можем сказать только о тех, кто осужден во второй и более раз. Таких в учреждениях ГУФСИН среди женщин 37,5%, среди мужчин 40%. Но в наших колониях ведь отбывают наказание и жители других регионов.

Здравствуйте

Вы ведь с этой же проблемой обратились через Интернет-приемную сайта ГУФСИН? Мы проработаем этот вопрос и направим ответ по вашему электронному адресу до 6 октября.

То, что у него есть вы – поможет вашему молодому человеку лучше всяких лифтов. Ожидающие на воле родственники – самый лучший стимул.

А если по существу – то выполнять все правила поведения, найти себе полезное занятие на производстве, в клубе, в храме, в библиотеке, в школе, в профучилище, чтобы не терять времени, проведенного в колонии, впустую. Администрация с удовольствием поддержит такого гражданина в его стремлении освободиться. Нам лишние люди не нужны. Было бы хорошо, если бы колонии вообще опустели. Но такого, наверно, никогда не будет.

К сожалению, иногда бывает, что только голодовка является последней попыткой заявить о своих правах и о нерешенных проблемах, которые есть. В то же время (и тоже, к сожалению) этот метод осужденные часто используют в шантажных, корыстных целях, чтобы добиться каких-то поблажек, не предусмотренных законом. Поэтому у меня нет однозначного мнения по этому поводу. Одно могу сказать – никто не должен вредить своему здоровью. Нужно находить решение вопросов другими способами.

Как раз для того чтобы снизить криминализацию общества и начали реформу. Сегодня, проводя многие годы в местах лишения свободы, находясь в скоплении таких же криминальных личностей (в отрядном общежитии колонии до 100 человек), подавляющее большинство граждан проходит «тюремные университеты», выключаясь из социальной жизни, забывая обычные человеческие мотивы поведения и пропитываясь другими идеалами. Реформа должна привести к тому, что вместо колоний, которых у нас в стране сейчас большинство, появятся тюрьмы для камерного (по 3 - 4 человека) содержания особо опасных преступников, а другая часть граждан будет переведена в колонии-поселения, чтобы они работали – например, на каких-то выводных объектах, стройках – а не сидели на шее государства.

Социальные лифты – это введенная буквально в этом году система стимулов для осужденных. Начали разделять убежденных криминальных личностей от тех, которые готовы и хотят быстрее вернуться в общество. Осужденный, который работает (а ведь есть и такие, которые отказываются работать в колонии, даже если ему предлагают трудоустройство), гасит иски потерпевшим, учится, участвует в общественной жизни учреждения - переводится на облегченные условия содержания или на колонию-поселение, откуда впоследствии легче освободиться условно-досрочно. Он как на лифте быстрее движется к свободе, нежели тот, кто просто отбывает срок. Улучшает условия содержания осужденного и продвигает его к свободе специальная комиссия, куда помимо сотрудников колонии входят представители общественности, визитеры, правозащитники, священники. Их мнение также учитывается в характеристике, которую дают осужденному для суда по УДО. Поэтому преступников, которые, освобождаясь досрочно, тут же совершают новые преступления, должно стать меньше.

Что касается социализации, то общество с трудом принимает в свои ряды освободившихся. Многие не хотят ехать в колонию (даже представители муниципальных организаций) - встречаться, читать лекции, проводить тестирование, беседы. Наверно, люди считают, что если преступников вычеркнуть из общественной жизни, то они сами собой и исчезнут. Их как бы не видят. Конечно, понять отторжение можно. Но все-таки надо создавать какую-то промежуточную ступень между системой исполнения наказаний и свободой. В Европе она есть, называется службой пробации. У нас тоже готовятся к этой работе. В концепции развития уголовно-исполнительной системы до 2020 года (в прошлом году правительством утвержден такой документ) это предусмотрено.