Андрей Запорожец: философ и несостоявшийся врач

В одной из передач, еще во времена существования группы 5’Nizza, Андрей Запорожец вел себя абсолютно неадекватно и безбашенно: отвечал на вопросы абсурдными высказываниями, прямо в студии залез под стол. Повзрослевший же Андрей, который вместе со своим нынешним фьюжн-фанк-рэгги коллективом Sunsay выступил 18 марта в ночном клубе «Мегаполис» (организаторы — агентство Stage Action), показался по-философски спокойным, лиричным и немного отрешенным от реальности.

Когда я зашла в гримерку, Андрей лежал на диване. Несмотря на то, что мы обращались друг к другу на «ты», в разговоре почувствовалась дистанция. Пока я задавала вопросы о творчестве группы, лидер Sunsay созерцал одну из стен гримерки. На меня музыкант посмотрел только тогда, когда я перевела разговор на общечеловеческие темы.

— Андрей, ты сегодня презентуешь свой новый альбом «Легко». А тебе самому сейчас легко на душе?

— Если честно, я устал. Сегодня наш 14-й или 15-й концерт на гастролях, я уже сбился со счету. Но, в целом, на душе действительно легко.

— В Иркутске ты выступаешь не в первый раз. Какое впечатление от нашего города?

— В прошлом году нам посчастливилось побывать на Байкале — это фантастическое, энергетически сильное место. Во время поездки мы заезжали в нерпинарий. Я никогда раньше не видел таких удивительных животных, как нерпы.

— С гастролями ты побывал во многих российских городах. Как люди вас принимают в разных местах?

— В последние полгода атмосфера на всех концертах по-настоящему волшебная. Бывает, что я недоволен какими-то техническими моментами, но публика меня никогда не разочаровывает. Это классные ребята, которые приходят на наши концерты осознанно, а не по случайности. Но, я думаю, своих слушателей мы заработали собственными стараниями и усилиями.

— Твой третий по счету альбом — новаторский. В нем есть африканские ритмы и очень тонко отражена эпоха 60-70-х годов. Расскажи, как проходила работа над этим детищем?

— Это сложно назвать работой. Вот насыщенный гастрольный график — это действительно труд, а творчество — всегда счастье. В процессе подготовки альбома мы приятно провели время. В нем много старых, еще «пятничных» песен, которые предстали в совершенно новом виде — например «Легко». Ритмичная африканская музыка — это то, что меня сейчас вдохновляет. В альбоме есть две композиции с уклоном в сторону афробита, одна из них — «Немовлям був я» — такой легкий эксперимент с этой музыкой.

— У тебя есть великолепная песня Home («Дом»), спетая дуэтом с Алиной Орловой. Расскажи, как проходило сотрудничество с молодой литовской певицей?

— У нас была классная песня, которую мы придумали вместе с Костей (Константин Чалых — московский гитарист, играет в группах Sunsay и «Мои ракеты вверх» — прим. авт.). Показали ее Алине, которой она очень подошла по настроению. Это было во время большого концерта Джона Форте в Москве. Мы сели в гримерке, наиграли, записали на диктофон. Потом Алина сочинила свой куплет, и родилось новое интересное произведение, окончательно записанное уже в Литве.

— То есть песни часто рождаются в дорожных условиях, буквально на коленках? А во время этих гастролей что-нибудь сочинил?

— Во время этих гастролей, честно говоря, нет. Конечно, задумки были, мы с ребятами их смотрели, ковыряли, но до конца еще ничего не додумали. Творчество — субстанция совершенно непредсказуемая и спонтанная.

— А что насчет твоего нового четвертого альбома, который продюсирует упомянутый тобой известный музыкант Джон Форте?

— К настоящему времени альбом уже почти готов: мои вокальные партии записывали в США, а музыку — во Франции. Там все песни на английском языке, но есть и небольшие сюрпризы — вставки на русском. Правда, название нашему новому произведению еще не придумали. Что касается Джона Форте, то это очень интересный человек и клевый музыкант, мы с ним здорово подружились за время нашего совместного творчества.

— Ностальгируешь по тому периоду в жизни, когда была группа 5’Nizza?

— Ко мне каждый день приходят ребята, которые спрашивают: «Можно задать вопросы о 5’Nizza?» (Андрей иронично посмотрел на меня — прим. авт.). Я отвечаю: «Ок. Без проблем». Если людям интересно, я рассказываю об этом периоде своей жизни. Сам же я ни о чем не ностальгирую, и считаю, что это бред — сидеть и грустить о прошлом, о чем-то жалеть.

— Ты сейчас общаешься с Сергеем Бабкиным? Как оцениваешь его творчество?

— Да, мы общаемся. Творчество не хочу оценивать, что-то мне нравится, что-то нет. Серега — очень талантливый и разносторонний человек, я желаю ему полностью реализоваться в выбранном им пути. С этим человеком меня много связывает, все-таки вместе росли в одной среде.

— О чем ты мечтал в детстве? Мог ли уже тогда представить, что станешь известным музыкантом?

— Музыкой интересовался всегда. С раннего детства рисовал, танцевал, пел. Представлял себя на сцене перед огромной толпой. Но многие дети растут такими; не сказать, что в начале своего жизненного пути я был каким-то особенным. Просто у многих эти способности закрываются, и взамен открывается что-то другое.

— Одна строчка в твоей биографии обескураживает: медицинское образование по специальности «врач-педиатр».

— К сожалению, когда мне было 18 лет, я совершенно не знал, чего хочу от жизни, поэтому плыл по течению так называемой «моды». В то время, как давно это было (улыбается 32-летний Андрей — прим. авт.), считалось престижным либо иметь власть над людьми, либо их лечить. Такой пережиток советского времени (смеется). На самом деле работать врачом в нашем государстве — это каторга, тяжелый и неблагодарный труд. Я убежден, что врачи должны зарабатывать в десятки сотен раз больше, чем есть на самом деле.

— Ты сам пробовал работать врачом?

— Нет. В институте я доучился до конца, так как посчитал, что не стоит бросать начатое. Работать же даже не пробовал, потому что это громадная ответственность. Если человек плохо учится, он не имеет права работать, потому что от этого зависят жизни людей.

— Но все равно образование у тебя фундаментальное, и знания, наверное, как-то пригодились.

— В том то и дело, что нет. Единственное, благодаря учебе я встретил много друзей, с которыми до сих общаюсь. А обучаться нужно тем знаниям, которые тебе помогут в твоей деятельности. Мне бы куда больше пригодилось, если бы я учился играть на каком-то необычном музыкальном инструменте. Жалеть о чем-то, конечно, глупо, ведь это моя ошибка, мой путь, но надеюсь так воспитать свою дочь Соню, чтобы к своему совершеннолетию она поняла, что ей нужно в жизни.

— Расскажи поподробнее про свою дочь.

— Соне четыре года. Я ее не видел уже целый месяц, и очень по ней скучаю. Мы с ней часто вместе рисуем, и это так здорово. Пока сложно судить о Сонином характере и о том человеке, каким она станет в будущем. Я поддержу ее в любом творческом начинании.

— Закончить интервью с тобой хотелось бы на философской ноте. Каким ты видишь себя в старости?

— Хотелось бы быть мудрым. Все просто и банально. Кстати, мудрость не зависит от возраста. Любой человек может быть мудрым. Это не связано с жизненным опытом или пережитыми событиями, это нечто спонтанное и интуитивное. Когда в нужный момент человек поступает правильно, при этом он может даже не анализировать свои действия. Я стремлюсь к чему-то подобному.

Анастасия Климова, IRK.ru