Иркутск тыловой: на службе НКВД

Криминал военного времени

Милиции в привычном понимании этого слова в Иркутске, как и по всей стране, в начале 40-х годов не было: органы правопорядка действовали под началом народного комиссариата внутренних дел (предшественнику нынешнего министерства внутренних дел). В сознании ряда граждан аббревиатура НКВД во многом ассоциируется с репрессиями предвоенных лет. Доля правды в этом есть: в структуре наркомата внутренних дел действовали подразделения органов госбезопасности.

Но лишь особистами на «черных воронках» система НКВД абсолютно не исчерпывалась. Наоборот, основную массу сотрудников занимали самые обыкновенные стражи правопорядка, патрулировавшие улицы, и оперативники, расследующие преступления. Работы им хватало: ситуация с разгулом криминала, в том числе в составе бандгрупп, в военные годы в Иркутске была очень тяжелой. Это положение усугублялось тем, что часть сотрудников уходили на фронт, и органы правопорядка испытывали серьезнейший дефицит кадров.

В годы войны в Иркутске участились хищения с предприятий, торговых точек и складов. Нередкими были разбои, грабежи и кражи личного имущества горожан. Случались в то время и жестокие убийства. Не всегда все ладилось с раскрываемостью, хромала следственная работа. Многие преступления долгое время оставались нераскрытыми. Однако более-менее сносный правопорядок в городе иркутские милиционеры обеспечивали.

Немало проблем правоохранителям доставляли дезертиры и уклонисты от военной службы. Да, в период всенародного патриотического подъема были в обществе и те, кто не желал идти под пули и сражаться с фашистскими оккупантами. Таких людей было крайне мало, но они тем не менее шли на отчаянный поступок. Страх за свою жизнь, вероятно, перевешивал даже самое суровое наказание в случае поимки за дезертирство — расстрел.

В годы войны в Иркутске возросла подростковая преступность. Ситуация с беспризорниками резко ухудшилась в связи с гибелью родителей на фронте или от изнурительного труда в тылу. Сотни детей попадали под влияние улицы и криминальных элементов. Органы правопорядка не могли наладить полноценную профилактическую работу, поэтому многие подростки входили в преступные группировки и сбивались в банды.

Несмотря на военное положение и сложную криминогенную обстановку, в Иркутске за преступления, даже очень серьезные, никого не расстреливали без предъявления законных обвинений и гражданского правосудия. Задержания подозреваемых проводились по всем процессуальным нормам. В меру своих сил, порой недостаточно эффективно, но все же работали следственные органы, прокуратура, суды. Важной приметой того времени стало большое число публичных судебных процессов и приговоров как мера превентивного воздействия на общество.

Были в Иркутске военных лет и признанные герои сыска. К примеру, легендарный оперативник иркутского уголовного розыска Михаил Кихтенко, который за 15 лет службы в милиции прошел путь от рядового милиционера до заместителя начальника отдела областного УГРО. Его высокие профессиональные качества ценили как коллеги, так и потерпевшие. В книге по истории уголовного розыска приводятся такой рассказ одного из сотрудников прокуратуры военных лет: «Приходят в прокуратуру потерпевшие, просят: товарищ прокурор, передайте дело о краже в моей квартире уполномоченному Кихтенко, и оно будет раскрыто».

Представители иркутского криминалитета боялись принципиального и решительного «опера» и по-своему, своеобразно его «уважали». За Кихтенко в городской преступной среде закрепилось авторитетное прозвище «Батя».

"4 марта 1945 года бандиты Лаптев, Андреев, Кушаков и другие совершили налет на квартиру гражданина М., ограбили жильцов и сбежали. А на другой день, еще не протрезвившись, торопясь и путаясь от неожиданности и быстроты розыска, преступники один за другим рассказывали Михаилу Кихтенко о совершенном ими грабеже. Рассказывали подробно лишь потому, что рядом с ними лежали вещественные доказательства — награбленные вещи, и что разговаривал с ними «сам Кихтенко», — вспоминают коллеги.

Естественно, что в городе в годы войны была налажена и серьезная контрразведывательная и противодиверсионная работа. На предприятиях, полностью переориентированных на оборонные нужды, работали особисты, следившие за правовой «чистоплотностью» рабочих и соблюдением режима секретности от различного рода диверсантов и провокаторов вражеских государств.

Надо признать, что ввиду нашего географического положения иркутские спецслужбы выискивали в первую очередь не немецких шпионов, а скорее японских, так как войска милитаристской Японии стояли не так уж и далеко от восточных границ СССР — в оккупированной Маньчжурии.

После разгрома группировки японских войск в Китае в августе 1945 года в Иркутскую область прислали на поселение до 80 тысяч пленных солдат Квантунской императорской армии. Из них 15 тысяч пленных разместили в Иркутске, где они несколько лет были задействованы на городских стройках. Часть заключенных разместили в лагерной зоне на берегу Ушаковки в районе завода тяжелого машиностроения, остальных — в предместье Рабочем. Органам НКВД нужно было наладить надзор за пленными.

Руками бывших японских солдат в Иркутске построены жилые дома на улице Ленина и прилегающих к ней кварталов, а также здание 3-й Кировской больницы и корпуса будущего завода радиопремников. Пленные японцы участвовали в укладке первого в городе асфальтового покрытия на улице Карла Маркса и прокладке первой в Иркутске трамвайной линии — от железнодорожного вокзала до центрального рынка.

В рядах пожарных — девушки

По законам военного времени под крыло НКВД в годы Великой Отечественной войны по решению руководства страны перешли подразделения пожарной охраны. В годы войны в Иркутске действовали семь пожарных частей. Члены пожарных команд считались мобилизованными, имели «бронь» от призыва на фронт и перешли на казарменное положение. Бойцам на время службы даже выдавали винтовки.

Однако огнеборцы не были полностью ограждены от участия в боевых действиях. В первые тяжелые месяцы войны, когда в Сибири формировались дивизии для обороны Москвы, несколько десятков пожарных мобилизовали в действующую армию и отправили на Запад. Всего за годы войны на фронт ушли 82 иркутских пожарных.

На место призванных мужчин, как и в других сферах тыловой жизни, в пожарную службу пришли женщины: необходимо было поддерживать штатную численность частей. Зачисление представительниц «слабого пола» шло согласно приказам. По этим распоряжениям пожарную службу прошли несколько десятков девушек, в том числе прибывших в Иркутск из районов области по распределению обкома ВЛКСМ.

— Военное время — это единственный период, когда в пожарной охране в качестве рядовых бойцов служили девушки, — рассказывает директор Иркутского музея пожарной охраны Татьяна Мурач. — Они служат в пожарных частях и сейчас, но на других должностях: операторов, телефонисток и других служб. А непосредственно по борьбе с огнем пожарными служат только мужчины.

Девушки несли пожарный дозор и на предприятиях, работавших в Иркутске и эвакуированных с запада страны. Но все же больше всего их задействовали именно в городских пожарных частях. По мере возвращения мужчин с фронта девушек-бойцов демобилизовали или переводили на менее сложные работы. Но все равно, в конце 1945 года в рядах иркутской пожарной охраны еще трудились 77 девушек при общей штатной численности частей примерно в 210 человек.

Техническое обеспечение пожарной охраны было скромным, но в целом достаточным для выполнения служебных обязанностей. На вооружении частей стояли в основном старенькие пожарные автомобили ПМЗ-1. При необходимости на тушении привлекались водовозы и другая техника тех лет.

В военные сороковые Иркутск пережил два крупных пожара. Так, в 1942 году на нефтебазе в районе поселка Жилкино у причалов на Ангаре загорелись две пришвартованные нефтеналивные баржи, перевозившие по 700 тонн топлива каждая на север региона. Из-за чьей-то невнимательности на суднах не закрыли наливной вентиль, горючая жидкость разлилась. Кто-то бросил не потушенную папиросу, и обе баржи в одночасье полыхнули.

Чтобы возгорание не перекинулось на нефтебазу, обрубили канаты и баржи легли в дрейф по Ангаре. Одну из них вскоре прибило к противоположному берегу, другая ушла вниз по течению. По свидетельствам очевидцев, густые столбы дыма были видны в разных концах города. Тушение осложнялось тем, что в окрестностях Жилкино не было пожарной части. Специальных пожарных катеров в городе тоже не было. С огромным трудом пылающие суда потушили, а по итогам принято решение создать в поселке седьмую по счету в Иркутске пожарную часть.

Еще одно серьезное ЧП произошло при возгорании городского эвакуационного госпиталя № 1476, размещенного в здании нынешнего главного корпуса БГУЭП. Было необходимо эвакуировать 600 пациентов госпиталя, многие из которых были в тяжелом состоянии. Сложности возникали и при ликвидации пожара, чтобы не допустить распространения огня по перекрытиям здания требовалось много воды. Рукава подключали к имевшимся в центре города пожарных гидрантов, также воду доставляли на водовозках.

— Это было здание сталинской постройки, и чем оно было сложно для тушения — наличие пустотных перекрытий, по которым огонь распространялся, — поясняет Татьяна Мурач. — Это обстоятельство, к слову, и определило причину пожара: пациенты выходили на площадки, курили, а окурки сбрасывали в вентиляционные шахты. При разборе конструкций выяснилось, что вентиляционная коробка была забита окурками и самокрутками от подвала почти до второго этажа.

***

Кто бы что ни говорил, борьба с преступлениями в тылу была не менее важна, чем многочасовой труд на заводах ради обеспечения фронта. Главное — сотрудники оперативных служб Иркутска достойно пережили вместе с горожанами все тяготы военного тыла и добросовестно выполняли служебные обстоятельства. За это — честь им и слава!

Андрей Щепин, ИА «Иркутск онлайн»

Фотографии предоставлены УМВД по Иркутску