Воспоминания ветерана Великой Отечественной войны Ивана Прядко

Иван Прядко ушел на войну в 17 лет добровольцем. Служил в 112 отдельном полку связи 32 армии Карельского фронта. На слова благодарности за Победу опускает глаза. Он не любит вспоминать о своем боевом пути, так как память о погибших сослуживцах, свежа до сих пор. «Но вот детали военных дней, — добавляет он, — уже стираются из памяти».

Иван Павлович встретил меня при полном параде: в белой рубашке, пиджаке, который, признается он, сидит уже свободно, не так, как раньше. Вся грудь в наградах. Особенно он дорожит медалями «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» и «За боевые заслуги», «Орденом Отечественной войны II степени», а также значком «Отличного связиста».

Иван Прядко не пропустил ни один парад Победы: каждый год он с удовольствием участвовал в шествии и общался с другими участниками войны. Раньше ходил с женой, которая в войну была медсестрой, а после ее смерти — с дочерью. Очень жалеет, что второй год подряд парады отменяют, ведь на них он встречался с другими участниками Великой Отечественной войны, которых с каждым годом становится все меньше и меньше.

Иван Павлович родился в 1923 году в городе Зима Иркутской области. Когда началась война, ему было 17 лет, и на фронт он пошел добровольцем.

— Конечно, все понимали, что будет война, — неожиданностью она не стала для нас, — вспоминает ветеран. — О начале войны узнал по радио. Как сейчас помню, 22 июня 1941 года был дома, из приемника тихо доносилась музыка, которая резко прервалась, и диктор объявил о нападении нацистской Германии на Советский Союз. С работы пришел отец, и я ему: «Война, началась война!». Я тогда сразу решил идти на фронт, а как же иначе: нас, комсомольцев, так воспитывали — всегда защищать Родину!

На следующий день Иван и еще трое парней пошли в военкомат. Как вспоминает ветеран, с ними побеседовали и сказали ждать повестки. И, наконец, в августе 1941 года его призвали.

— Помню, в назначенный день собрал пожитки и приехал на вокзал. Получил обмундирование, переоделся, меня с другими ребятами погрузили в вагоны и отправили в Читу. Потом уже узнал, что мою гражданскую одежду не выбросили, как я думал, а сложили и отправили домой, в Зиму. А у меня костюм был новый, родители справили перед войной. Отец, который прошел Гражданскую войну, по возрасту уже не мог воевать, бережно хранил все мои вещи.

В Чите собрали около 500 человек для обучения на курсах радистов: шифровальщиков и радистов на фронте не хватало. Несколько месяцев учили отбивать точки-тире и принимать шифровки. Тех, кто не смог освоить азбуку Морзе, отправляли на фронт. «Им показали, как стрелять из винтовки, и в бой. Времени на длительную подготовку не было», — добавляет Иван Павлович.

Из Читы 30 человек, окончивших курсы, включая Ивана Прядко, отправили в Ульяновск на учебу в школу по подготовке радиоспециалистов, которая была эвакуирована из Москвы. Как рассказывает Иван Павлович, перевозили солдат воинскими эшелонами в товарных вагонах, оборудованных для перевозки людей. «Помню, как топили печь. Тесно было», — добавляет он. Не успел молодой курсант пройти обучение в Ульяновске, как объявили, что его срочно отправляют на Карельский фронт, где была острая нужда в радистах.

— С курса отобрали семь человек и отправили на север, в Беломорск (с октября 1941 года до июля 1944 года, в связи с оккупацией Петрозаводска, Беломорск стал столицей республики и центром командования войсками Севера. — Прим. ред.), где размещался штаб Карельского фронта. Мне предложили остаться при штабе, но я отказался: не хотел отсиживаться в тылу, и меня с еще двумя ребятами отправили на фронт, в действующую армию. Молодой был, казалось, все по плечу, — с улыбкой вспоминает Иван Павлович.

Воевать приходилось в условиях сурового климата Карелии: дождливое лето, долгая зима, ветра и снегопады. Передвигаться здесь было непросто, солдатам приходилось прокладывать дороги, вырубая лес, чтобы техника могла проехать. На фронте, вспоминает Иван Павлович, чаще жили в блиндажах или землянках. Но когда их невозможно было построить из-за сырой земли, ставили палатки. Часто ночевать приходилось на открытом воздухе, даже зимой.

— Ложились спать по двое, так теплее было. Разложим ветки деревьев, постелим одну плащ-палатку, а другой укрываемся.

В первый год войны, вспоминает ветеран, средств радиосвязи не хватало, особенно тех, которые обеспечивали бы прием на больших расстояниях. И поначалу Иван Павлович работал с переносной станцией, которая весила около 25 килограммов. «Я с ней практически не расставался, спал и ел, не выпуская из рук, боясь пропустить сигнал», — говорит он. А потом в штаб армии поступил комплект аппаратуры для мобильной радиосвязи, которую радисты сами собрали на автомашине. На машине работало четверо: один главный специалист и трое подручных — молодых ребят. Дежурили по четыре часа.

— В нашу задачу входило обеспечивать связью разведку, — поясняет Иван Павлович. — Было непросто, вслушиваясь, улавливать среди радиопомех едва слышимые точки и тире азбуки Морзе, а также шифровальные коды, которые мы принимали и передавали шифровщику.

Как вспоминает Иван Павлович, чтобы не рассекречивать места расположения войск, по всей линии фронта было введено радиомолчание. Выходили в эфир только при необходимости. Когда радисты отправлялись с солдатами в разведку, то также соблюдали осторожность: после того, как передавали шифровку, сразу шли дальше — нельзя было находиться на одном месте после того, как вышли в эфир.

Иван Прядко: «Из-за постоянного холода и сырости, отсутствия сна и отдыха солдаты часто болели. Помимо простуды, немало хлопот доставляли фурункулы и ячмени».

Предельно осторожными надо было быть и при передвижении. Например, ночью запрещалось включать фары машин. Если ехали по незнакомой местности, то фары завешивали, оставляя только небольшой просвет. Нельзя было жечь костры, поэтому согревались как могли. Противники тоже были со своей разведкой, поэтому надо было быть начеку.

— Финны были серьезными противниками. Они умело передвигались по лесу, не оставляя следов. Выследить их было сложно. Например, они шли след в след, чтобы наши разведчики не смогли определить численность их группы. А для ночевок использовали переносные картонные домики, — рассказывает Иван Прядко.

Иван Павлович хорошо помнит тот день, когда впервые на войне потерял товарища — радиста, который, как и он, приехал на фронт из Читы. Это случилось на озере Онежское, куда радисты отправились вместе с разведчиками: поступило сообщение, что финны приближаются к побережью озера.

— Помню, мы подошли к озеру, зная, что на другом конце где-то расположился отряд финнов. Нужно было собрать данные о противнике. Чтобы пересечь озеро, подготовили три лодки, в каждой сидело по шесть человек: один радист и пять разведчиков. И вот две лодки поплыли, третья, в которой был я, — наготове. Но они попали под огонь: из леса на другой стороне озера лодки начали обстреливать. Тогда погибли шесть человек, в том числе один радист.

А однажды, продолжает вспоминать ветеран, утром в пяти метрах от полевой кухни повар нашел неразорвавшийся артиллерийский снаряд, который ночью сбросил противник. Сразу всех по тревоге подняли, территорию оцепили и подорвали его. Тогда никто не пострадал.

Несколько раз Иван Павлович попадал в госпиталь. Однажды — из-за сильного отравления.

— Мы не ели несколько дней, — задумавшись, вспоминает ветеран. — Потом нашли луковицу, разделили ее и съели: очень голодными были. И горлом пошла слизь. Помню, когда подоспела помощь, мы были уже очень плохи. Нас погрузили в машину и отвезли в госпиталь. А там, только пришли в себя, сразу побежали в свою часть, прямо так, пешком, без разрешения врачей. Мы знали, что наша часть должна идти дальше, и мы не хотели от нее отстать.

Потом Ивана Прядко перевели в другую часть — на место погибшего радиста.
— Я ездил на машине с радиоцентром за командующим в сопровождении бронемашины. Здесь я также принимал цифровые шифровки, обеспечивал связь командующего с частью и другими подразделениями.

Отношения с командиром у него сложились хорошие. Как вспоминает Иван Павлович, он относился к нему как к сыну, даже называл «сынком» и никогда в своей части не допускал «дедовщины».

— Однажды, когда делали блиндаж (постоянное или временное фортификационное подземное сооружение для защиты от пулемётного, артиллерийского, минометного огня – Прим. ред.), один солдат решил схалтурить, таская деревья, так командир тут же к нам подскочил со словами: «Ты что творишь, у нас здесь все равны!».

По словам Ивана Павловича, он, как и многие солдаты, не страшился смерти. Но были и те, кто говорил: «Мы все равно умрем». Но он так никогда не думал — верил в скорую победу Красной армии.

— Я даже курить не начал, — смеется ветеран, — не хотел губить здоровье еще больше. Меня всегда грела мысль о возвращении домой. Своим родителям я отправлял «треугольники» (фронтовые письма. – Прим. ред.), часто получал весточки от них. Ну как можно было думать о смерти.

В 1944 году Иван Павлович получил ранение. После нескольких недель в госпитале его направили в Киров, где Иван с другими радистами занимался испытанием нового оборудования для радиовещания. Приборы тестировали в лесу на разных расстояниях.

— Однажды возвращаюсь в часть, а мне говорят: «Война закончилась». Включаю приемник, а в эфире музыка на каждой волне. Мы ликовали. Дождались победы, — с радостью в голосе вспоминает он.

После Кирова его направили в село Кусково, для подготовки будущих радистов при авиатехническом батальоне. Там на танцах он встретил свою будущую супругу Анну Михайловну Назарову, которая после демобилизации работала фельдшером полка. Через год они скромно сыграли свадьбу, и вскоре в семье родилось двое детей.

— Когда началась война, Анне было 16 лет, она училась в Серпуховском медицинском училище. На фронт ее призвали в 1943 году, когда ей исполнилось 18 лет. Она была медсестрой второго Белорусского фронта, почти дошла до Берлина, — с гордостью рассказывает Иван Прядко.

Иван Прядко уделял большое внимание обучению, так как за его плечами было только восемь классов образования. После войны он окончил вечернюю школу, а потом и Иркутский энергостроительный техникум.

В 1948 году после демобилизации, уже в звании старшего лейтенанта технической службы, Иван Павлович с семьей вернулся в Зиму. Работы в родном городе не было и, чтобы прокормить семью, стал подрабатывать электриком.

— Приехали в Зиму и поселились у родителей. С родителями жили мои сестры с семьями, а тут еще и мы приехали. Вот так одиннадцать человек разместилось в однокомнатной квартире. Ну ничего, жили дружно, — говорит он.

Вскоре Иван Павлович устроился на работу на лесозавод и от предприятия получил комнатку на втором этаже деревянного дома. Семья с радостью отпраздновала новоселье в своей первой квартире. «Квартирка хорошая была. Кухня общая на четыре комнаты, — вспоминает он. — Там мы несколькими семьями собирались вечером после работы. Жили дружно. Помню, по очереди носили дрова с завода: отопление-то было печное».

Ивана Павловича на работе ценили и через несколько лет предложили стать начальником электроцеха. Сначала он отказался, так как, признается, прежняя работа ему нравилась, и деньги он получал неплохие. Однако после обучения в Ленинградском институте повышение квалификации, куда его отправили от предприятия, он все-таки возглавил цех. После реорганизации завода перешел на новую должность главного энергетика.

В Иркутск Иван Павлович Прядко переехал в 2009 году, через год после смерти супруги. Сейчас ветеран живет со своей дочерью Аллой Ивановной Клейменовой.

Анастасия Маркова, IRK.ru
Фото IRK.ru и из личного архива Ивана Прядко

Анастасия Маркова, IRK.ru