Пьющие родители и рано повзрослевшие дети: как живут неблагополучные семьи в Иркутске

Ежедневно инспекторы по делам несовершеннолетних проверяют семьи, которые состоят на учете в полиции как неблагополучные, и сегодня в рейд я отправилась с инспектором по делам несовершеннолетних ОП-3 МУ МВД России «Иркутское» Дарьей Осинкиной. Девушка служит в подразделении три года: сначала была инспектором ПДН в Иркутском районе, затем перешла на работу в отдел полиции №3, и сейчас помогает вернуться к нормальной жизни семьям, проживающим в микрорайоне Синюшина гора.

По словам Дарьи, в 90% случаев на учете в полиции обычно состоят семьи, главой которых являются женщины, редко – мужчины. И сейчас у Дарьи только две семьи, в которой воспитанием детей занимаются папы: в одной жена умерла, во второй — бросила мужа с ребенком ради другого. В обоих случаях отцы выпивают, а их рано повзрослевшие дети живут своей жизнью: самовольно уходят из дома, пропускают учебные занятия без уважительных причин.

Первая семья. Пьющая мать

Елена — мать-одиночка, воспитывает троих детей. На учет семью поставили по нескольким причинам: из-за пьянства матери, которая показывает плохой пример своим детям, из-за старшей дочери, которая, окончив девять классов, не хочет учиться дальше и часто не ночует дома, а также из-за среднего сына, совершившего преступление, — он с другом нашел чужую банковскую карту и потратил с нее деньги. Сейчас женщина пытается взять себя в руки, проходит обучение-стажировку в пекарне, но периодически срывается и опять начинает пить.

Семья живет в общежитии. Подъезжаем. Возле дома на скамейках сидят три человека: двое мужчин в капюшонах, которые полностью скрывают их лица, и девушка. Увидев инспектора ПДН, она поспешила к подъезду; оказалась, что это старшая дочь Елены — Катя. Вместе мы заходим внутрь — в длинном коридоре стоит сильный запах сигаретного дыма.

Семья из пяти человек ютится в одной комнате. В небольшом коридорчике громким лаем нас встретила собака, которую Катя поспешила закрыть в туалете. Осматриваюсь: при входе слева стоит кухонный стол, справа — раковина и плита, а возле стены и окна — два дивана. Дома находится только пожилой мужчина, это отец Елены, который живет с ней и присматривает за внуками, младшая дочка — в садике, средний сын гуляет.

Девушка, зайдя в комнату, сразу принялась убираться — мыть посуду и тряпкой вытирать обеденный стол, стараясь не смотреть на нас.

— А где Елена, она давно ушла? — спрашивает Дарья.

Молчание.

— Не знаю, она мне не докладывает, — после небольшой паузы кратко ответил мужчина и сел на диван перед телевизором. — Но у нас все хорошо, внук не хулиганит, перешел в следующий класс.
— Она на работе, — вмешалась Катя.
— Я вчера ей звонила, она сказала, что сегодня дома целый день, позвоните ей.

Дозвониться до Елены не смогли ни ее дочь, ни инспектор — трубку женщина так и не взяла.

Закончив уборку, Катя села за стол. Она знает, что инспектор пришла не только из-за ее матери, но и из-за нее самой: кое-как окончив девятый класс год назад, учиться она дальше никуда не пошла. Однако в обязанности инспектора ПДН входит в том числе и проследить, чтобы дети получили профессию, и Дарья подробно расспрашивает о планах Кати на этот год.

— Собираюсь идти в Иркутский техникум машиностроения на автомеханика, но документы еще не подавала, узнать надо, что и когда, — неуверенно говорит она.

Перед уходом Дарья напомнила дедушке, что его средний внук едет в лагерь, и ему надо за десять дней до отъезда сдать необходимые анализы. Мужчина кивнул и отвернулся к телевизору.

Вторая семья. На пути исправления

Во второй семье мать, Марина, воспитывает четверых детей одна. Отец ее троих детей умер, а сожитель, папа младшей дочки, находится в местах лишения свободы. Живут только на пособия. Раньше женщина часто выпивала, в доме были антисанитарные условия: собака справляла нужду прямо в квартире и за ней никто не убирал, на полу валялись еда и вещи, а дети были предоставлены сами себе.

Только в худшем случае, когда детям угрожает опасность, их изымают из семьи: малышей помещают в медицинские учреждения, а детей постарше определяют в специальные реабилитационные центры.

Дверь открывает худая невысокая женщина лет сорока пяти, а из-за нее выглядывает обеспокоенная девочка. В прихожей аккуратно расставлена детская обувь, висят курточки, а в коридорчике, ведущем в комнату, на стене висят детские рисунки. Марина приглашает нас пройти внутрь и сразу спешит показать, какой ремонт она сделала в детской комнате: вместо старых, когда-то ободранных и разрисованных обоев — новые, у стены стоит недавно купленная двухъярусная кровать. Внизу с телефоном сидит укутавшаяся в одеяло девочка, заметив нас, она сразу же отвернулась.

Вместе с Мариной мы проходим в кухню. Здесь тесно: стоит кухонный гарнитур, стол, холодильник и стиральная машина, но в помещении чисто, и это главное. Женщина показала инспектору продукты, в шкафу — макароны, гречка, в морозильнике — мясо.

— Сейчас получу региональную выплату и сделаю ремонт на кухне, — рассказывает она.

— Как ребятишки закончили учебу? — спрашивает Дарья. Девочка тут же бойко ответила:
— Хорошо, только две тройки, но я не понимаю, почему мне поставили тройку за чтение, я хорошо читаю.
— У нас все хорошо, — подтверждает Марина.
— Без него (сожителя) стало все хорошо, он приходил и бил, а сейчас спокойно, — серьезно добавила девочка.

Как оказалось, Марина хорошо знакома с семьей, которую мы посетили до нее, и рассказала, что буквально десять минут назад прибегал средний сын Елены — искал маму. Женщина поделилась, что та опять начала выпивать и, скорее всего, специально ушла из дома перед приездом инспектора ПДН.

Третья семья. Распускал руки

Пока едем на следующий адрес, Дарья рассказала об одной семье, которая состоит на учете в полиции как неблагополучная. 27-летняя мать четверых детей постоянно оставляла ребятишек одних дома, при этом младшие дети еще не посещали садик, а старший сын прогуливал школу. После переезда женщина начала скрываться от полиции, и обнаружили ее случайно: в отдел полиции позвонили жильцы одной многоэтажки и сообщили, что маленькие дети играют на подоконнике открытого окна и бросают игрушки и вещи на улицу. Когда приехала полиция, выяснилось, что это та самая семья. Попав внутрь помещения, инспектор ПДН увидела, что дети ходили без одежды, в квартире — грязно и не было еды. На тот момент было неизвестно, сколько времени дети просидели взаперти одни.

Между тем, мы на месте. В небольшой съемной комнате живет Татьяна, мать-одиночка, с десятилетним сыном. Долгое время у нее происходили пьяные скандалы и драки с сожителем — мужчина жестоко избивал женщину на глазах ее ребенка, из-за чего соседи регулярно вызывали полицию. Также у них дома было грязно и часто не было еды. После последнего подобного случая Татьяна поняла, что может потерять сына, испугалась, смогла взять себя в руки и выгнала сожителя.

В комнате чисто, только пусто — ни игрушек, ни книг, — лишь стоит стол, два стула, диван и детская кровать.

— Как у вас дела? — интересуется Дарья.
— Все хорошо, сын заканчивает учебу, без хвостов и плохих оценок. Он у меня молодец, старается, в школе его хвалят. Он же еще боксом занимается. А скоро у него день рождения, поедем в деревню, потом на Байкал, — делится женщина.

По словам Дарьи, эта семья — одна из тех, которая старается измениться в лучшую сторону, мать исправляется: перестала выпивать и занимается воспитанием сына. Кроме этого, женщина устроилась на работу в клининговую компанию, зарабатывает хорошо, говорит: «На жизнь с сыном хватает».

Четвертая семья. Сама по себе

Едем по следующему адресу — здесь живет Олеся со своей восьмилетней дочкой. Стучимся. Дверь открывает девочка и пропускает нас внутрь. В квартире накурено. «Мама!» — крикнула девочка. Тишина, а потом из-за закрытой двери, ведущей на кухню, послышался голос: «Дарья Борисовна, проходите, я сейчас».

Семья живет в маленькой квартире в общежитии: просторная комната, небольшая кухня, туалет – общий, находится в коридоре. Из мебели — только самое необходимое: два дивана и шкаф. На небольшом столе лежит альбом, разложены фломастеры и карандаши. Девочка ловко все убрала и с телефоном в руках села рядом с нами на стул.

Через пару минут в комнате появилась Олеся, женщина открыла окно и закурила. Ее поставили на учет из-за пьянства, ее дочка, оставаясь без присмотра, пропускала уроки и часто была предоставлена сама себе.

— Когда вы нас снимете с учета? — сразу спрашивает она. — У нас все хорошо. Я устроилась на работу в частный садик для детей-инвалидов — готовлю, присматриваю за детьми. Работа тяжелая, посменная. Зарабатываю хорошо.

Дарья проверила справку с места работы и объяснила, когда ее семью снимут с учета — все оказалось не так просто.

В этом же подъезде, только на последнем этаже, живет еще одна неблагополучная семья: женщина с двумя детьми — подростком и маленькой девочкой, и сожитель. Женщина выпивает, а ее семнадцатилетний сын не смог закончить девять классов, и сейчас парень ничем не занят, отказывается от предложений официальных подработок.

Мы поднимаемся к ним. Семья живет в одной комнате. Дома — сожитель, который на появление инспектора ПДН никак не отреагировал, и мальчик. Парень вышел с нами в коридор и, опершись о стену плечом, скрестил на груди руки.

— Что решил с работой? — спрашивает его Дарья.
— Ничего. А мне это поможет?
— Конечно, главное, чтобы ты чем-то занимался, маме помогал, на улице меньше времени проводил, и все наладится.

Молчание.

— Я понимаю, конечно, — через некоторое время выдохнул он, — подумаю.

Вот и весь разговор. Видно, что парень не воспринимает слова инспектора серьезно, а соглашается, чтобы она быстрее ушла.

***

К сожалению, в большинстве случаев дети в таких семьях повторяют путь своих родителей — бросают учебу, рано становятся мамами, воспитывая своих детей так же, как воспитывали их, считая, что драки и пьянство — обычное дело. К счастью, неравнодушные сотрудники ПДН стараются изменить ситуацию: образумить родителей и сделать так, чтобы у ребятишек все же было детство и надежда на будущую счастливую взрослую жизнь.

Анастасия Маркова, IRK.ru
Фото автора

Анастасия Маркова, IRK.ru