Сергей Геннадьевич, расскажите свою историю. Как вы оказались в зоне СВО?
Спецоперация началась 24 февраля, уже на следующий день я был в военкомате — предложил свою помощь нашей стране, как врач я могу быть полезен в зоне спецоперации. В тот момент помощь не требовалась. В прошлом году мне удалось подписать контракт с добровольческим медицинским отрядом.
Дома ждала семья – супруга Светлана и пятеро детей, младшему из которых три года. Конечно, родные очень за меня переживали, волновались, но внутренне были согласны с моим решением служить.
После подписания контракта я отправился в Санкт-Петербург, там в течение десяти дней проходил дополнительную подготовку. Меня обучали на кафедре военно-полевой хирургии военно-медицинской академии, после этого направили в зону СВО. Попал на Донецкое направление, работал в полевом госпитале.
Как выглядит полевой госпиталь? Что это такое?
Госпиталь находился в подвале бывшего завода, в котором наши великие предки продумали бомбоубежище. Там располагались носилки с ранеными, надувная палатка, где были операционная и прочие помещения для оказания неотложной, квалифицированной и даже частично специализированной медицинской помощи.
Отдельно в соседний цех был выведен подземный ход, там проходила выгрузка раненых и последующая эвакуация в тыловые госпитали.
Вашей задачей было стабилизировать состояние раненого и отправить его в тыловой госпиталь, я правильно понимаю?
Не совсем. Я служил в медицинском отряде специального назначения. К нам привозили все группы раненых, начиная с тех, кто получил ранение на передовой, и заканчивая теми пациентами, которые уже прошли через, допустим, медицинскую роту, через медицинский батальон, либо через гражданские больницы региона.
Кроме оказания медицинской помощи мы проводили медицинскую сортировку: определяли, кто едет в местную больницу для долечивания, а кто — в тыловые районы.
Госпиталь далеко от линии боевого соприкосновения?
Нормально. Взрывы над нами, взрывы рядом с нами, сбитые ракеты. Спасибо нашим ребятам ПВОшникам, которые не допустили попадания в нас. Использовали дрон-детектор, когда едешь, смотришь, чтобы не прилетело ничего.
Бояться было некогда. Когда я только приехал, в сутки поступало по 70-80 пострадавших. Потом началось наступление, и вообще некогда стало. С колес на работу — и вперед. Знал, что нахожусь в нужном месте, что могу оказать помощь пострадавшим.
Я 13 лет работал в районных больницах, сначала в Тайшете, потом в Чуне. Там знаешь, что даже если приехал домой, то могут выдернуть в любую секунду: поступает пациент и надо работать. Здесь то же самое. Я шутил, что вернулся в детство после спокойной работы врача ультразвуковой диагностики в акушерстве. Экстренная хирургия — это то, о чем я мечтал в детстве. В первый раз мечта сбылась после института, второй раз судьба дала шанс испытать это на СВО.
В Иркутске вас знают как врача УЗИ, как получилось так, что в зоне СВО вы оперировали?
Контракт я подписал как врач ультразвуковой диагностики, но в отряде заместителю начальника медчасти рассказал, что имею опыт хирурга, и могу в этом направлении оказывать помощь.
Дали немного времени, чтобы понять местную специфику, поработать вторым номером. И в первый же день поступает пациент: требуется оперативное вмешательство. До этого были мысли, что столько лет не оперировал, но когда пациент лежит на столе, счет идет на минуты, все само собой вспоминается. Руки помнят, голова помнит – пациент спасен.
Расскажите о команде специалистов, которые с вами работали.
Это военные врачи, которых прикомандировали к нашему отряду из разных госпиталей, и врачи самого отряда. Многие из них неоднократно выезжали в зону боевых действий, часть прошли Чечню. Ребята очень опытные. Хорошие мужики, отличные специалисты.
А какие там бытовые условия? Где вы жили?
В подвале, где госпиталь находился, были выделены две комнатки, там стояли двухъярусные кровати – место нашего обитания. Спартанские условия, но есть все необходимое: стиральные машинки, сушка, душ, туалет. Еду готовили сами, когда было время.
Как с точки зрения обеспечения лекарствами?
В целом хватало всего. Если что-то заканчивалось, командование быстро находило. Была проблема с одним из препаратов, который исчез практически по всей стране. Помогли наши иркутяне: главный врач городской поликлиники №4 Евгения Борисовна Бабанская очень быстро нашла нужное средство.
Я как раз собирался в Сочи на награждение премией, ко мне туда полетела супруга, она привезла коробку с лекарством. Этих десяти упаковок по десять ампул в каждой нам хватило до момента, когда препарат появился на складах. Каждая ампула – это спасенная жизнь, то есть сто человек спасли наши иркутские коллеги.
Одно время не хватало средств для обработки операционного поля, рук хирурга. Помогли волонтеры иркутской группы «Феникс».
Там очень чувствуется поддержка тыла. Наши волонтеры… Спасибо ребятам из Тайшета, из Иркутска, из Казани, из Курска, ребята очень сильно нам помогали, присылали вещи. Это нужно: поступает раненый, форма на нем и грязная, и порванная, а нам есть во что его переодеть, начиная от трусов, носков до теплых курток и обуви.
Мы нашли маленький телевизор. Мужики после операций лежат, в два-три яруса носилки, и я заметил, что они часто включают мультики и наши советские фильмы. «Бриллиантовая рука», «Иван Васильевич меняет профессию», «Чародеи», и у них улыбки на лицах расцветали. Волонтеры группы «Феникс» и Ольга Анохина прислали нам огромный 50-дюймовый телевизор, и уже практически все наши пациенты в этом отделении могли смотреть любимые фильмы.
Это, кажется, мелочи, но для парней имеет огромное значение. Без тыла, без наших волонтеров вот так оказать помощь мужикам — я не думаю, что мы бы справились.
Сергей Геннадьевич, расскажите о своем профессиональном пути.
Когда я учился во втором классе, родители сделали большую глупость: подарили мне детскую энциклопедию здоровья. Мне очень это дело понравилось, и я захотел стать врачом-хирургом.
После девятого класса поступил в Тайшетское медицинское училище. Первого сентября спросили: «Дети, кто из вас хочет закончить медучилище с красным дипломом?». Все постеснялись. Я не понял, что надо стесняться, поднял руку. Через два года и 10 месяцев выдали красный диплом, соответственно, дорога в наш Иркутский медуниверситет была открыта.
На пятом курсе поехал на практику в Тайшет, попал в хирургическое отделение. И после месяца практики понял, что не останусь в ординатуре, хочу работать руками. Получил диплом в 2003 году и уехал в интернатуру в Тайшет, через несколько месяцев в районной больнице открывалось отделение анестезиологии и реанимации, мне предложили его возглавить.
Через полтора года пригласили в Чунскую районную больницу, там я работал десять лет врачом-хирургом. Тогда же прошел переподготовку на врача ультразвуковой диагностики, мотив был — разнообразить диагностические возможности дежурной группы.
В 2016 году мы с семьей переехали в Иркутск, и сейчас ультразвуковая диагностика - моя основная работа, и связана она даже не с хирургией, а с акушерством. Врач медицины плода, врач-эксперт фонда медицины плода.
Районная больница дала огромный опыт. К нам в полевой госпиталь приезжали молодые ординаторы военно-медицинской академии. Говорю им: парни, я вам подскажу, где опыта набраться – в Сибирь, в район. Будете оперировать направо и налево, от макушки и до пятки, и станете хорошими специалистами.
Как вы считаете, мы готовы к возвращению бойцов? Система здравоохранения, система реабилитации. Что, на ваш взгляд, должен сделать регион, чтобы помочь тем ребятам, которые будут возвращаться?
Прежде всего, наверное, мы должны быть честными перед собой: если поставлены задачи и даны обещания, то они должны выполняться. В части реабилитации, конечно, пока есть вопросы, но у нас работает научно-исследовательский институт травматологии и ортопедии, прекрасные специалисты в областной клинической больнице, в первой городской и других.
Когда я учился в институте, у меня была книга «История кафедры госпитальной хирургии» нашего медицинского университета. Одна из глав была посвящена как раз работе во время Великой Отечественной войны. Там рассказано, как профессор Василий Герасимович Щипачев разрабатывал и проводил операции по восстановлению кисти руки капитану-артиллеристу.
После операции он вернулся на фронт, попал в свою же часть, а военнослужащие благодарили в письме наших иркутских специалистов за то, что они вернули им капитана. Никто тогда не верил, что человек после такого ранения сможет себя обслуживать и, более того, вернуться на фронт и выполнять свои обязанности. То есть уже в то время наши специалисты творили чудеса и возвращали травмированных людей к полноценной жизни. Потенциал есть и сейчас.
Еще раз в зону СВО поехать не планируете?
Честно, снится до сих пор. И я бы очень хотел туда вернуться, потому что понимаю, что там от меня польза есть.
Поражает настрой наших парней. Привезли, смотришь — ну вот только вылез из ада, израненный весь. Нет, говорит, подлатай, чуть-чуть подлатай, и я обратно, там мои парни остались, хочу вернуться. Я не помню, что кто-то паниковал, кричал, что все пропало. Они настоящие герои.
Проект «Весточка с передовой» рассказывает о бойцах в зоне СВО. В нем собраны истории, фотографии, аудио- и видеозаписи военнослужащих из Иркутской области.
Фото Маргариты Романовой и из личного архива Сергея Ковальчука
Видео Алексея Литвинцева
Екатерина Емелина, IRK.ru
