ЛГБТ-активист Иркутска: я такой же гражданин России, как и все остальные

Областное ЛГБТ-движение «Мы равны» появилось в 2013 году. Мы тогда стали третьими, после Москвы и Санкт-Петербурга, кто выступил против принятия закона, запрещающего пропаганду гомосексуализма среди несовершеннолетних. Мне на тот момент было 23 года. Мы решили объединиться, и в результате возникло небольшое движение активистов.

После скандала с проведением в Иркутске гей-парада я оставил пост руководителя этого движения и создал новое объединение — Иркутский ЛГБТ-альянс «Время Действий». Мы выступаем против дискриминации ЛГБТ-представителей при трудоустройстве, в медицине, в разных сферах жизни.

К примеру, прихожу я сдавать анализ на ВИЧ, знаю, что результат у меня отрицательный. Но медработник смотрит на меня с пренебрежением и переспрашивает: «У вас ВИЧ-то нет?» Говорю: «Нет, и я сюда пришел, чтобы подтвердить это». И с вот таким отношением часто приходится сталкиваться.

Я такой же гражданин России, как и все остальные. Просто хочу спокойно пойти в больницу, зная, что на меня не будут показывать пальцем.

Наши друзья с проекта «Феникс Плюс» выпустили памятку для врачей, в которой разъясняется, как им надо работать с представителями ЛГБТ, как толерантно к ним относиться. Мы организуем лекции и приглашаем на них медработников, но они неохотно их посещают, если человек 7-8 придут — это очень хорошо.

С полицией у нас сложные отношения. Они настроены гомофобно. Если бы в отделах не стояли камеры, а сотрудники не были бы в форме, они бы нас, наверное, били. Безопасности никакой нет и нигде. Я даже дома не чувствую себя спокойно.

В ноябре прошлого года на меня гомофобы напали прямо в подъезде. Битой по голове стукнули хорошо. Их было двое. Раньше фотографии у себя на страницах в соцсетях выставлял, никогда не скрывал, что я представляю ЛГБТ-сообщества, открыто поддерживаю геев, лесбиянок и трансгендеров. Такие ситуации происходят, нас бьют, как говорится, а мы от этого крепнем ещё больше.

Мы проводили опрос в Иркутске, который показал, что 80 % опрошенных горожан настроены гомофобно. И даже готовы убить представителей ЛГБТ. Вот такая ситуация сложилась. В одном из торговых центров организовывали социальную акцию, чтобы посмотреть, как люди на нас будут реагировать. Так сами же охранники, чоповцы, двух наших парней чуть не избили.

Даже приезжая в гей-клуб, где есть охрана, мы, выходя на улицу, оказываемся не в безопасности. Рядом с клубами бывают подозрительные машины.

Мне кажется, что в России всегда будет такое отношение к ЛГБТ-представителям. Агрессии и негатива в наш адрес много. Но у меня уже внутренняя стена стоит, я на это не реагирую.

Одним словом, общество у нас не готово принять ЛГБТ-сообщество. Мы обращались к областному уполномоченному по правам человека, на что он сказал: «А вы такие есть в Иркутске?» Вообще-то есть, и нас много — больше 1000 человек. Он удивился, когда мы заговорили о дискриминации, сказав, что мы её выдумали.

Такой массовый выход на публику, как гей-парад, нам не нужен.

У нас проходят разные мероприятия внутри сообщества. К примеру, тренинги по профилактике ВИЧ, по самоадвокации, то есть мы рассказываем, куда обращаться, если вас избили или уволили с работы.

Недавно активисты иркутского филиала Федерации ЛГБТ-спорта провели турнир по волейболу, в котором приняли участие пять команд. Желающих поиграть было очень много, не ожидали такого отклика. Было 40 игроков и 50-60 болельщиков. Планируем дальше проводить соревнования не только по волейболу, но и по другим видам спорта. Летом, например, хотим организовать туристический лагерь для ЛГБТ-активистов со всей страны.

Я не против самих гей-парадов, но не в нашей стране. Россия слишком гомофобна для таких мероприятий. Тема гей-парада в Иркутске, которая активно обсуждалась несколько месяцев назад, изначально пошла из Москвы. Инициатива его проведения принадлежала московскому ЛГБТ-активисту Николаю Алексееву. С 2003 года он пытается провести гей-парады в России: подает документы, ему отказывают. Человек просто зарабатывает на этом деньги. Отказ — суд — деньги из Европы. Ему нужны прецеденты, а не сами гей-парады. Поэтому Алексееву не важно, если кого-то из активистов побьют, если кто-то из них в итоге пострадает.

Нас называют «грантососами» за то, что мы получаем гранты из Европы. Хотя Иркутск не получает ни копейки оттуда. Я не спорю, нам привозили презервативы и литературу по программе профилактики ВИЧ, но деньги мы не получали.

Причем в Иркутске планировался гей-парад, похожий на европейские. Но в Иркутске этого не поймут и не примут. Почему я против этого? Просто не хочу, чтобы участники этого мероприятия попали в больницы.

Я реально оцениваю ситуацию. Нельзя такое проводить, иначе побьют или убьют.

У нас было один раз такое, что активист вышел с плакатом, со мной не согласовав, его избили. Он у меня спросил: Женя, почему ты мне не помог? Я ответил: так мы с тобой ничего не согласовывали. Вообще я против таких самовольных выходов. Подаешь заявление на проведение пикета, тебе выделяют сотрудников полиции, считаю, что должна быть охрана обязательно.

Сейчас волна с проведением гей-парада в Иркутске прошла. Надеюсь, что никто его здесь не поддержит.

В соцсетях была информация, что в Калининграде одобрили подобное мероприятие. Знаете где? Я когда прочитал, мне настолько обидно было. На площадке у памятного знака героям-комсомольцам, погибшим при штурме Кёнигсберга. Это неправильно. Ведь это память наших дедов. Есть же площадь независимости, другие места, там и нужно проводить.

Что касается взаимоотношений с властью, чиновники нас не слышат. И это не только в Иркутске, так по всей стране. Они боятся потерять традиционные ценности, как это произошло во Франции, где до сих пор идут митинги и беспорядки. И их можно понять, на самом деле. Взять тот же Калининград, о котором я уже говорил, где согласовали мероприятие у памятного знака героям-комсомольцам. Это делается намеренно, чтобы вызвать негатив к ЛГБТ-сообществу.

Есть проблемы у представителей ЛГБТ, оказавшихся в местах лишения свободы. К примеру, трансгендера во время перехода из одного пола в другой помещают в камеру с мужчинами. Вот представьте, что с ним там будет. Он принимает замещающую гормональную терапию, но у него еще нет новых (женских) документов. Это очень щепетильный вопрос, конечно. Им должен заниматься уполномоченный по правам человека, потому что у него есть доступ туда, у нас нет.

Я пишу в соцсетях, что поддерживаю геев, лесбиянок и трансгендеров. Общаюсь с разными людьми, среди них есть те, кто одобряет деятельность нашего сообщества, но они не готовы открыто говорить об этом.

Много обращений нам поступает с фейковых аккаунтов. Пишут: «Мне 14 лет, я не могу себя принять, что мне делать?» Мы таким стараемся не давать консультации, потому что это противоречит закону и будет считаться пропагандой гомосексуализма. За это можно получить штраф до 500 тысяч рублей. Таких сразу отправляем к психологу.

ЛГБТ-сообщество в Иркутске — это не клуб по интересам. Это защита прав. Главное, против чего мы выступаем, — дискриминация в любых её проявлениях.

Алина Вовчек, ИА «Иркутск онлайн»