Почему молодые ученые идут работать в науку

Разговаривать приходится буквально на ходу: несмотря на ограничения, связанные с COVID-19, жизнь в Институте кипит: продолжаются наблюдения и исследования, пишутся и обсуждаются статьи, подаются заявки на гранты и отправляются отчеты о реализованных проектах – и все это онлайн. В компании молодых ученых – всем около 30, — отправляемся в Байкальскую астрофизическую обсерваторию. Ребята едут работать, а мы пользуемся редкой возможностью увидеть, как это происходит. И обсудить самые острые вопросы.

Путь в науку

Ольга Михайлова, кандидат физико-математических наук, младший научный сотрудник ИСЗФ СО РАН, председатель Совета научной молодежи института:
— Меня сюда, можно сказать, за ручку, привел научный руководитель – Дмитрий Юрьевич Климушкин. Сперва я писала на базе Института курсовые работы, затем диплом, аспирантура, кандидатская… Как говорится, затянуло.

Артем Шиховцев, кандидат физико-математических наук, младший научный сотрудник ИСЗФ СО РАН:
— Я вообще по первому образованию инженер-метеоролог. А от верхних слоев атмосферы до космоса – один шаг. Собственно, как и от географического факультета ИГУ до Института солнечно-земной физики. Практика, курсовая работа - и все случилось почти само собой.

Максим Челпанов, младший научный сотрудник лаборатории изучения плазменно-волновой структуры магнитосферы ИСЗФ СО РАН, кандидат физико-математических наук:
— Выбор профессии зависит во многом от личности учителя: если ему самому интересно, если он увлечен, то это настроение передается и ученикам. Если тебя все время подталкивают к изучению нового, будят твое любопытство, поощряют самостоятельно мыслить, это не может не иметь последствий. В университете на меня очень сильное впечатление произвел Дмитрий Юрьевич Климушкин. Он так читал лекции, что сложнейшие вещи казались понятными. Сегодня я работаю у него в лаборатории – и счастлив.

Александр Киселев, младший научный сотрудник ИСЗФ СО РАН:
— А я программирование изучал! В науку пришел, потому что интересно – люблю задачи, над которыми нужно ломать голову.

Область интересов

Ольга Михайлова:
— Я с помощью методов математического анализа описываю процессы, происходящие в магнитосфере земли. Это довольно сложные аналитические выкладки, но они позволяют проверять разные гипотезы и создавать работающие модели. Так что многие задачи я решаю «на бумаге». Цифры и формулы – это не скучно: за ними всегда скрыто какое-то явление, а нам ведь интересно даже не оно само, а его природа, нам важно определить, что его вызвало. Например, почему в космосе появляются высокоэнергетические частицы. Любое явление природы можно описать языком математики.

Артем Шиховцев:
— Я работаю с Большим солнечным вакуумным телескопом. Атмосфера Земли сильно искажает солнечное излучение – это общая проблема, во всем мире с ней бьются, пока что не особенно результативно: все еще не выработан универсальный подход. На БСВТ, чтобы получить из искаженного изображения кусочек «чистого», используют датчики волнового фронта и сложную систему адаптивных зеркал – они непрерывно поворачиваются, компенсируя искажение световой волны. Я получил грант за определение таких искажений на различных высотах. Это позволит в дальнейшем корректировать участки изображения чуть побольше – сейчас они уж очень маленькие. Ну а до того, чтобы видеть весь солнечный диск неискаженным, нам еще работать и работать!

Александр Киселев:
— Работаю с Артемом – все эти повороты деформируемых зеркал под кое-чьи запросы (кивает в сторону коллеги) надо задавать с помощью программ. Эти самые искажения имеют частоту около 200 герц. То есть двести раз за одну секунду надо зеркало повернуть. Нужны очень грамотные программы, чтобы адаптивная оптика могла работать.

Максим Челпанов:
— Мы смотрим, в какой степени работают модели на конкретных экспериментальных данных. Последний крупный проект связан с обработкой данных когерентного радара в Екатеринбурге, который принимает данные от ионосферы, одной из частей атмосферы. По ним можно определить, как связана ионосфера с магнитосферой, таким своеобразным щитом планеты, который принимает на себя влияние Солнца. С другой стороны, ионосфера связана с тем, что близко к нам – с атмосферой. В этой сфере интересно все – калибровка приборов, разработка датчиков, обработка информации, разработка теорий и моделей.

Режим переключения

Ольга Михайлова
— Работа ученого творческая, и у нас это понимают. Никто не будет проверять, во сколько я пришла на работу и во сколько ушла, хотя официально рабочий день длится с 8 до 17. Но можно все это время решать одну задачу и так ее и не решить. И на следующий день – то же самое. Тогда переключаюсь на чтение научных статей, могу обсудить проблему с коллегами – они могут дать какую-то идею, подсказать направление, посоветовать статью по близкой тематике. Иногда от обилия водящих данных мозг вскипает. А потом вдруг – раз! – и находится решение. Вот в эти минуты я самый счастливый человек. И это главная причина, по которой я продолжаю заниматься наукой.

Как ученые отдыхают? Я, например, леплю фигурки из полимерной глины – это очень медитативное занятие, Максим скалолазанием увлекается, кто-то в шахматы играет.

Переключаться обязательно надо

Артем Шиховцев:
— Мне очень помогает чередование кабинетной работы с выездами на наблюдения. В обсерваторию приедешь – обо времени вообще не думаешь, пока состояние атмосферы позволяет, работаешь. Серия наблюдений обычно занимает несколько дней, так что живем здесь же, возле телескопов. Свежий воздух опять же, Байкал, горы… А еще у меня дача, так что простой физической работы всегда хватает. Поле там под картошку вспахать.

Александр Киселев:
— Я еще преподаю в аспирантуре ИСЗФ, веду программирование на факультете бизнес-коммуникаций и информатики ИГУ. Студентов посреди семестра не бросишь, наблюдения не бросишь, приходится как-то все успевать. Зато жизнь насыщенная!

Максим Челпанов:
— Когда все сходится и получается, возникает ощущение полета. Когда на чем-то застреваешь, надо переключиться: элементарно выспаться или в горы уйти, как вариант.

О перспективах

Ольга Михайлова:
— Сегодня государство очень поддерживает молодых ученых – есть специальные программы, грантовые конкурсы, конференции. И если тебе по-настоящему что-то интересно, возможность заниматься этим, скорее всего, будет. Тут важно проявлять настойчивость и актуальное направление для работы выбрать. А уезжать – из Иркутска ли, из России – смысла нет: для научного мира давно нет границ, все данные открыты.

Кроме того, я уверена, что нам тут очень повезло в плане перспектив: на обсерваториях Института строятся инструменты Национального гелиогеофизического комплекса РАН. Скоро сюда поедут ученые со всего мира. Плюс в Институте прекрасный коллектив, теплые, почти семейные отношения.

Артем Шиховцев:
— Не собираюсь никуда уезжать из Иркутска. Тут климат прекрасный (и для наблюдений, и вообще), рядом Байкал, замечательные коллеги и друзья. Опять же, Национальный гелиогеофизический комплекс РАН - это уникальные инструменты и качественно новый уровень задач, реально – наука мирового уровня. Считаю, нам просто повезло, мы оказались в нужное время в нужном месте.

Мода на ученых

Ольга Михайлова:
— Десять лет назад стоило только сказать в какой-нибудь компании, что я занимаюсь наукой, на меня тут же начинали смотреть как на чудачку. Зато сегодня, узнав, что я ученый, многие приходят в восторг. И моя семилетняя дочь, когда ее спрашивают, чем занимается мама, гордостью сообщает: «Она изучает космос!». И судя по реакции сверстников и взрослых, они тоже считают, что заниматься наукой – это круто.

Максим Челпанов:
— Большинство представлений об ученых не соответствует действительности. Мы не фрики, не социопаты – нормальные люди, и в нашей жизни есть место и бытовым вопросам, и социальным связям и личным привязанностям. Ученые очень разные. По большей части, это люди с высоким интеллектом, отягощенные большим любопытством и достаточно упрямые, чтобы его удовлетворять.

Науку в массы

Ольга Михайлова:
— Сегодня много говорят о популяризации научного знания, и думаю, это правильно. Когда сформирован интерес к какой-либо теме, людям хочется в не как-то углубиться. О чем сегодня известно больше: об исследованиях космоса или околоземного космического пространства? Ответ очевиден. Но если подумать, для нас-то важнее как раз ближний космос. От того, что в нем происходит, зависит работа мобильной связи, навигационных систем и многого другого. Когда мы научимся просто и доступно говорить об этом, интерес к нашей сфере деятельности обязательно вырастет.

Наука и пандемия

Артем Шиховцев:
— В науке очень важно наставничество! Неделя работы с хорошим руководителем может заменить год самостоятельных занятий – в определенных пределах, конечно. Так что в этом плане пандемия нам несколько осложнила работу. Зато все как засели по домам, как начали выполнять план по публикациям!.. А ведь это тоже важный аспект работы – не только изучать что-то, но и представить свои результаты научному сообществу.

Ольга Михайлова:
— Все научные конференции перешли на онлайн-формат. Но ведь цель любой конференции не только в том, чтобы выступить и представить свое исследование, но и в том, чтобы обсудить его, услышать разные мнения, советы, возражения, завязать научные знакомства, найти людей, которым интересна твоя сфера. Это делается обычно в личном общении, в кулуарах. Из-за пандемии мы этого лишились. Конечно, можно с большим толком потратить время вынужденной изоляции на работу, написание статей, что мы и делаем, но личного общения очень не хватает, его не заменит ничто.

Материал подготовила Инесса Шайнер
Фото — Артем Моисеев

Материал подготовила Инесса Шайнер