Что происходит в экономике
Михаил Матовников, директор центра финансовой аналитики (Сбербанк), рассказал о текущей ситуации в экономике и пояснил, почему худшие прогнозы аналитиков для России не сбылись.
— Произошло укрепление рубля. Девальвация случилась, но она была очень короткой, и уже к июню 2022 года курс рубля достиг исторического максимума. Если в феврале-марте все готовились к тому, что валюты не будет, то сейчас валюты много, а деть ее в России особо некуда. Есть банки, которые не попали под санкции и продолжают внешнеэкономический расчет, но их немного: 71% банков находится под санкциями.
Санкции вводились из расчета: что, по мнению Запада, будет наиболее болезненно для России, и делалось это без глубокого понимания российской экономики. Блокировка резервов Центрального банка, теоретически, должна была способствовать тому, чтобы экономика осталась без поддержки, но выяснилось, что внутри России доллары и так практически не использовались, поэтому эта мера привела к укреплению рубля, а не наоборот.
Другая история — это санкции, которые вводились в отношении предприятий. Значительная часть российского бизнеса те деньги, которые зарабатывала внутри страны, выводила за ее пределы. Поэтому, когда эти финансовые потоки были перекрыты, на внутреннем рынке начала копиться валютная ликвидность. Зарубежные страны, вводя санкции, до конца не понимали, что российская экономика, по сути, работает на внешний рынок и генерирует финансовые ресурсы, которые размещаются за границей.
Как выходить из этих дисбалансов? В первую очередь, за счет возобновления внешних торгов, а для этого надо решить три проблемы.
Первая — это проблема с расчетами. Переход в международных расчетах с доллара на рубли и национальные валюты дружественных стран — торговых партнеров. Например, в расчетах с Китаем используется не только юань, но и российский рубль, с Индией – рупия.
Вторая наша самая большая проблема — логистика. Сначала она была пугающей: в течение некоторого времени суда вообще перестали заходить в российские порты — боялись, что российская нефть не попадет на внешние рынки из-за танкерного бойкота, но это удалось решить. С газом сложнее: чтобы поставлять газ в Китай, придется построить трубопровод с Ямала в Восточную Сибирь, а на это нужны инвестиции и годы. Все понимают, что нужно ориентироваться на Восток, строить новые железнодорожные ветки, развивать портовую инфраструктуру.
Третья проблема — это контрагенты. Приходится полностью перестраивать внешнюю торговлю, находить новых партнеров на новых рынках — Китай, Индия, Иран. Мы выяснили: Англия не производит английский чай, Голландия не производит специи — теперь мы работаем с поставщиками напрямую, а не через посредников.
Но важно не только то, что происходит в экономике, а что происходит с населением. Сегодня наблюдается снижение темпов роста зарплат. Но при этом в стране нет безработицы, так как бизнесу нужны рабочие, за которых держатся. Что касается динамики потребительских расходов: люди перешли в режим экономии и стали меньше тратить, экономят на непродовольственных товарах.
Что происходит в нефтяной отрасли
Денис Дерюшкин, заместитель генерального директора РЭА Минэнерго России, рассказал об измениях на нефтяном рынке.
— Экономики всех стран начинают стагнировать, зачастую перестают расти и уходят в рецессию. Индекс деловой активности в производственной сфере PMI (Purchasing Managers Index — один из самых старейших старейших инструментов оценки экономики) ни в одной стране не растет. Мы видим растущую инфляцию, и, как следствие, центральные банки регионов начинают реагировать на эту инфляцию путем поднятия ключевых ставок. Ставки растут во всем мире, фондирование новых проектов во многом затрудняется, происходит бэквордация (это состояние рынка, при котором текущая цена или цена спот базового актива выше, чем цены на фьючерсном рынке). В этих условиях участники рынка ожидают снижения цен на нефть, но произойдет ли оно?
Больше всего на цену нефти влияет спрос. Хорошая новость в том, что в Европе сняты практически все ковидные ограничения. Наблюдается устойчивое восстановление спроса и объемов переработки нефти. Это мы видим по всем секторам потребления, в частности, увеличилось количество коммерческих рейсов, что во многом определяет динамику потребления керосина в мире, то же касается и бензина. Мы фактически восстановились после коронавируса.
Как и спрос, предложение фактически восстановилось до предпандемийных уровней. Несмотря на соглашение ОПЕК+ (Организация стран-экспортеров нефти), которое позволяет странам добывать нефть практически на допандемийном уровне, многие из них не могут нарастить добычу, в том числе из-за технических и геополитических условий. Поэтому спрос превышает предложение. Сейчас мы входим в рынок, который, скорее, будет дефицитным, нежели профицитным. Спрос, несмотря на замедление экономики, растет опережающими темпами, и кто восполнит дефицит — Иран или США — вопрос остается открытым.
В России сегодня непростая ситуация. В случае эмбарго, которое мы ожидаем к концу года, рынок может стать дефицитный, что в свою очередь может привезти к новому скачку цен. Дефицит в условиях рецессии – это то, что будем наблюдать в 4-м квартале этого года.
Что происходит в газовой отрасли
Ирина Гайда, академический директор Проектного центра по энергопереходу и ESG, Сколтех, рассказала, возможно ли установление потолка цен на газ в Российской Федерации, как разнится ситуация на региональных рынках газа в разных частях мира, а также затронула проблему новых рынков сбыта для РФ.
— Сойдется ли газовый баланс ЕС без РФ? Если будет введен потолок цен, Россия будет вынуждена остановить всякие поставки в Европу. Мы уже сегодня находимся примерно на уровне торговли 70-х годов с учетом того, что были закрыты значительные транзитные мощности, в первую очередь, по инициативе наших контрагентов. На сегодня из стран «Большой семерки», которые ведут речь о потолке цен на газ, только Италия продолжает более-менее постоянные закупки газа. Польша, Франция и Нидерланды уже не получают наш газ, а Германия в два раза сократила свои объемы закупок.
В принципе, если зима будет не очень холодной, и плюс к этому Европа действительно реализует амбициозные планы по 15%-му сокращению потребления, баланс сойдется. Баланс очень чувствительный, что означает высокую волатильность цен. Для тех, кто говорит о возможных расширениях снабжения за счет СПГ, есть проблемы как в принципе с доступностью свободного газа, так и с доступностью мобильных установок и газификации.
В 2022 году в Европе было очень жаркое лето, что повысило спрос на генерацию из-за повышенной потребности в кондиционировании, и Европа кинулась на рынок СПГ искать альтернативные источники, снижая поставки газа из России. Однако визиты в Катар и Канаду за дополнительными объемами СПГ пока ничем не закончились, потому что поставщики не заинтересованы продолжать торговать по споту (условия расчетов, при которых оплата по сделке производится немедленно).
Сейчас в Европе наблюдается падение промышленного производства, но все еще впереди. На сегодняшний день закрыто 50% предприятий по производству аммиака, алюминия, цинка, около 33% мощностей — по производству аммиачных удобрений, что влияет на себестоимость товаров; остановлены металлургические заводы. В итоге Европа вынуждена переходить на уголь — один из достаточно доступных и относительно дешевых энергоносителей. Вопрос только в том, как это решение сочетается, в том числе, с политикой по сокращению парниковых газов.
По факту, на сегодняшний день 40% ушедших объемов Газпрома были замещены именно поставками американского СПГ. На этом фоне мы наблюдаем некоторое замедление спроса в Азии, связанное с высокими ценовыми индексами. Конечно же, эти рынки продолжают показывать высокий спрос на газ, но на сегодняшний день и Китай, и Индия объемы закупок несколько сократили, видимо, избегая прямой конкуренции с Европой, которая готова платить любую цену, но это, в общем-то, и понятно: в их ситуации дело уже не в цене.
Говоря о предложении газа, до 2025-2026 года чудес не случится, и новых объемов газа не будет, более того, как минимум четверть всех новых объемов будет опять же из России. Поэтому попытки отказаться от российского газа приведут к еще более паническим и хаотичным колебаниям спотовых цен. К 2030-2035 годам даже по самым оптимистичным прогнозам объемы спроса будут превышать предложение. Газ будет, его будет больше, и в России диверсификация будет проходить, в том числе, за счет увеличения регионов добычи, а также развития технологий, чтобы сделать российский газ более конкурентоспособным по сравнению с другими источниками энергии.
В этих условиях возможна и переориентация на Китай. Китайский спрос, в принципе, перекрывает объемы спроса Европы, но для этого надо реализовывать планы по расширению трубопроводной структуры на восток. Но, если до Китая мы можем дотянуться трубой, даже до Индии, хотя это более сложные конструкции, — для эффективной работы на остальных рынках нужно иметь собственные СПГ-технологии.
О климатических изменениях
Александр Чернокульский, климатолог, старший научный сотрудник Института физики атмосферы РАН, рассказал о последствиях климатических изменений.
— В последнее десятилетие средняя температура на Земле была на 1,09 градуса выше, чем во второй половине XIX века. Важно понимать, что изменение температуры — это результат действия многих факторов.
При оценке климатических изменений необходимо учитывать состояние климатических оболочек, их пять: атмосфера, океан, криосфера, деятельный слой суши, ледосфера. Например, если в середине XX века на 2/3 рост уровня океана был вызван термическим расширением, то сейчас 1/3 масса воды прибавляется за счет таяния ледников на суше, ледников Гренландии, где они тают быстрее.
В России основная угроза – это таяние многолетних мерзлых пород. Мы наблюдаем рост температуры грунтов, увеличение глубины сезонно талого слоя, что приводит к снижению несущей способности грунтов, увеличению рисков для инфраструктуры (дороги, города, трубопроводы). Есть проблема и в постепенном сокращении зимнего периода, что приводит к сокращению продолжительности функционирования зимних дорог: какие-то отдельные пункты, вахтовые поселки могли быть связаны с большой землей 7-8 месяцев в году, сейчас уже 6-7 месяцев, а по прогнозам этот показатель сократится до 3-5 месяцев.
Положительным последствием изменения климата для нашей страны является таяние льдов в Арктике, где проходит Северный морской путь (СМП), что облегчает навигацию и снижает общие эксплуатационные издержки. Более того, дальнейшее таяние льдов открывает перспективы для появления судоходных маршрутов за пределами СМП.
Изменения климата приносят и положительные изменения, например, улучшаются условия для ведения сельского хозяйства. Но, вместе с тем, эти же изменения приводят и к негативным последствиям, в частности, меняется цикл выпадения осадков в виде сильных ливней. Кроме этого, из-за того, что атмосфера становится более теплой, причем она греется в основном снизу — как разогревается сковородка, — увеличивается количество смерчей. В России образуется порядка сотен смерчей, 30-40 из которых достаточно сильные.
Но! Изменение климата усиливает те или иные процессы, но не создает их.
Климат менялся всегда и продолжает меняться. Мы видим потепление, в том числе в тропиках: например, во время предыдущего ледникового периода тропики были холоднее, чем сейчас. Причин для изменения климата на самом деле много: влияет и эндогенное тепло, тепло от ядра Земли, солнечная и астрономическая активности.
Важно не путать прогноз климата и прогноз погоды. Нельзя дать точных прогнозов, выпадут ли осадки в Иркутске в 2075 году. Когда мы говорим про прогноз климата – мы даем прогноз вероятности. Мы зависим от представителей социально-экономического блока, которые дают сценарий изменения общества: как будет меняться урбанизация, структура сельского хозяйства, энергетики. Учитывая это, и делается прогноз климата в достаточно широких масштабах.
О мобильных источниках энергии
Алексей Паевский, заместитель руководителя Центра компетенций НТИ «Новые и мобильные источники энергии», рассказал о Возобновляемых источниках энергии.
— Возобновляемые источники энергии – тренд третьего тысячелетия. Активно растет рынок ветряной и солнечной энергии, но проблема в том, что их генерация нерегулярна, и ее надо как-то хранить. Альтернатива — водород – самый энергоемкий элемент. До 2022 года государственная стратегия была следующая: мы производим декарбонизированный водород и экспортируем его либо в сжиженном виде, либо по трубопроводу, либо в качестве примеси к газу. Сейчас мы понимаем, что экспорта водорода в Европу не будет. Значит ли это, что мы закрываем водородные технологии? Нет. У нас есть прекрасный драйвер развития – это создание водородного транспорта.
Сегодня транспорт на водородных топливных элементах может стать реальной альтернативой электроавтомобилям. У водородного транспорта три преимущества: бОльший пробег без дозаправки, высокая скорость заправки, и он менее пожароопасный, так как водород очень сложно поджечь или взорвать в реальных условиях. Чтобы потушить одну Tesla, нужно 11 пожарных расчетов.
Водород как топливо применяют уже во всем мире. В Германии, например, появился целый район, который полностью перешел на водородные поезда. В Индии появились водородные автобусы и машины. В будущем ожидаем появление и самолетов на этом альтернативном топливе. Сейчас в Сахалинской области занимаются переводом машин на водородное топливо. Но Россия в этом отношении только в начале пути. Не так давно были представлены первые опытные образцы машин: водородная версия Aurus, автобусы от ГАЗа и КАМАЗа — да, они сделаны на зарубежных топливных элементах, но и у нас есть такие технологии.
О технологических изменениях
Кирилл Игнатьев, футуролог, председатель совета директоров группы компаний «Русские инвестиции», посвятил свое выступление технологическим изменениям, которые могут заставить людей по-новому взглянуть на энергетику.
— Первое изменение – это масштабное завоевание рынка электротранспортом. В будущем электромобили, так сказать, от зарядки до зарядки будут ездить гораздо дольше, чем бензиновые: тысяча километров — это совершенно реальные цифры для ближайших десяти лет, причем для большинства моделей. А к 2050 году это станет обычным делом. Кроме этого, они не производят никаких вредных выбросов, требуют меньше сервисного обслуживания, а заряжать их можно будет практически везде. В Китае уже появились дороги, заряжающие электромобили во время езды. В ближайшие 30-40 лет такие магистрали появятся и в российских крупных городах. Соответственно, эти факторы будут способствовать тому, что именно электромобили займут большую долю на рынке.
Второе — аккумуляторная революция. Постепенно мы массово перейдем от литий-ионных аккумуляторов к аккумуляторам с кремниевым анодом, а также с более высоким содержанием никеля в катоде. В скором времени на замену обычным зарядным устройствам придут и аккумуляторы с жидким электролитом, в том числе и в тяжелой технике. Последние позволяют увеличить емкость ячеек батареи, снизить их вес и считаются более экологичными устройствами.
Третье – это магнитная революция. Дефицит электроэнергии будет способствовать появлению магнитного транспорта. А в совсем далеком будущем появятся автомобили без колес на магнитной подушке; машина будет удерживаться над полотном дороги, движимая и управляемая силой электромагнитного поля. Конечно, это произойдет не скоро, но серьезные открытия, вследствие инвестиций в сферу магнитного транспорта, произойдут уже в 40-е годы.
Четвертое – это расцвет микроэнергетики. Пятое – экосберегающих технологий, в том числе речь идет о продаже лишней электроэнергии обратно в сеть и более точном управлении пиковыми нагрузками с помощью искусственного интеллекта.
Кроме этого, я предвижу снижение инвестиционной активности в атомную энергетику, в том числе из-за обострения конфликта. Термоядерная энергетика — энергетика будущего, думаю, к 50-му году мы сможем перейти от экспериментов к небольшим объемам ее генерации в сети. А вот инвестиционная активность в области ветровой и солнечной энергии будет выше, чем в остальных областях. Также можно ожидать возвращения на рынок сланцевой нефти, возможно, уже в этом году.
Анастасия Маркова, IRK.ru
Анастасия Маркова, IRK.ru
